– Как я понимаю, ты собираешься надеть их на бал?
– Естественно. У меня на них большие планы. – Озорно подмигнув, Элла сбросила туфли и принялась заворачивать их в несколько слоев папиросной бумаги и укладывать в серебристую коробку с именем одного из начинающих модельеров с Манхэттена. Будучи популярной блогершей в соцсетях, она часто получала образцы от мечтавших прославиться дизайнеров. – Ты бы видела мое платье! Оно идеально подходит к этим туфлям.
– Надеюсь, не стеклянное? – пошутила Лиан.
– Нет, но близкое к этому! Только не переживай. – Она откинула за спину длинные светлые волосы. – Оно вполне пристойное. Не слишком прозрачное, – хихикнув, добавила она.
Лиан сокрушенно покачала головой: Элле всего двадцать два, она красавица, восторженная и беспечная, как ласточка. Она же в свои двадцать семь спокойна и осторожна, и иногда ей кажется, что только она удерживает младшую сводную сестру от катастрофы – или, по крайней мере, от хаоса.
– Какие нелепые туфли.
Лиан молча согласилась со своей матерью. Эмили Эш стояла в дверном проеме гостиной. Высокая, седая, длинноносая, она сурово смотрела на Эллу, пакующую туфли в коробку.
– В том-то и суть! – весело заявила девушка, закрывая коробку крышкой.
Лиан всегда восхищалась умением Эллы дать отпор мачехе. Они стали одной семьей, когда ей было всего шесть. Эмили, имевшая в то время на попечении двух неуклюжих девочек-подростков, не проявила особой радости от необходимости заботиться об очаровательной, похожей на ангелочка девчушке с румяными щечками и светлыми кудряшками. Не способствовал этому и тот факт, что ее новый муж, Роберт Эш, баловал своего единственного ребенка и заваливал его подарками.
Как ни странно, размышляла Лиан, повышенное внимание отца не испортило девочку. Во всяком случае, испортило не сильно. Повзрослев, Элла превратилась в жизнерадостную, веселую противоположность своей мачехи – и самой Лиан – во всех отношениях.
– Куда ты собралась надеть их? – с презрительным хмыканьем спросила Эмили.
– На бал, естественно!
Лиан инстинктивно напряглась, так как мать недовольно сморщилась и поджала губы, а ее взгляд стал холодным. Лиан отлично знала этот взгляд – он появлялся всегда, когда дочери разочаровывали ее, – и у нее, как обычно, появилось подсознательное желание умиротворить мать и угодить ей. Однако она отлично знала, что все ее попытки ни к чему не приведут.
– На бал? – ледяным тоном переспросила Эмили. – Элла, дорогуша, ты не едешь ни на какой бал. Тебя не пригласили.
На одно короткое мгновение улыбка, освещавшая лицо девушки, погасла, и она устремила на Лиан неуверенный взгляд.
– Да, ее не пригласили, – поспешила вмешаться Лиан, – но она едет в качестве моей гостьи. Я уладила этот вопрос с помощником, отвечающим за приглашения.
Губы матери сжались еще плотнее. Лиан было хорошо известно, что мать предпочла бы, чтобы Элла не появлялась на «событии сезона» – на балу, устраиваемом известным гостиничным магнатом-затворником Алессандро Росси в честь столетия семейной сети роскошных отелей. На бал были приглашены сливки нью-йоркского общества. Их семья к сливкам, конечно, не относилась, но отец Лиан, Мишель Бланшар, с давних времен был добрым знакомым отца Алессандро Росси, Леонардо. Лиан была потрясена не меньше остальных, когда нашла в почтовом ящике приглашение, отпечатанное на толстой карточке кремового цвета, а вот мать возликовала.
«Не сомневалась, что нас пригласят, – заявила она. – Твой отец был близким другом Леонардо Росси. Ты отлично знаешь, что он ссужал его деньгами, когда тот нуждался».
Едва ли сотня франков в казино тридцать лет назад была таким уж значимым событием, как представляла его мать. Естественно, всего этого Лиан вслух не говорила. Она давно уяснила, что в присутствии матери нужно держать рот на замке и просто подождать, когда она угомонится, а не подливать масла в огонь ее гнева.
Лиан хотелось пойти на бал, но ее пугала перспектива оказаться в центре событий. Будучи учительницей французского в школе для девочек, она жила с матерью и сестрами и вела довольно спокойный образ жизни. Жизненные потери научили ее соблюдать осторожность и держаться в тени, и она знала, что несоблюдение этого правила ведет к страданиям.
Однако, сказала Лиан себе, бал станет приятным разнообразием, даже если она, как всегда, постоит в сторонке.
– Сомневаюсь, что у тебя есть подходящий наряд, – опять с фырканьем сказала Эмили своей падчерице. Пусть Элла и владеет домом, в котором они все живут – отец передал ей дом с условием, что мачеха и сводные сестры будут пожизненно проживать в нем, – у нее за душой нет ни гроша, и она полностью зависит от щедрости своей мачехи.
– О, как раз есть, – весело возразила Элла. – Мой друг, один модный дизайнер, сшил для меня потрясающее платье, так что не