– А все же как получилось взять столько?
– У хорошего навигатора ветер всегда попутный, – хмыкнул тот. – Получилось все очень даже просто: мне приснилось, будто такая куча бабок перепала, – не говорил, а возглашал тот, опять же с таким видом, что нельзя было понять, всерьез он или смеется. – Сумма, понимаешь, такая преогромная. Никогда не держал столько. Думаю, дай-ка Юпитер скукой был томим я поскорее проснусь, пока она у меня в руках. Глупо было бы оставлять ее в одних только воспоминаниях.
– Ты все еще не отстегнул мне куртуажные, как это называли когда-то.
Грудь того картинно выпрямилась и даже вроде как высоко выгнулась:
– Ныне я состоятельный, – с важно-напыщенной гордостью изрекается все им же. – Приличное вознаграждение за участие тебе – само собой. Кругленькая цифра с многими нулями. Нули, – прочеканил тот слово за словом, – получи хоть все сейчас, остальное при случае. – И демонстративное шмыгание носом оказывается точкой тирады.
– Ну давай хотя бы нули. И побольше. Все как-то душу греет.
– Побольше не дам. Самому нужны. Шесть нулей получи, и будет с тебя. Миллион как-никак.
– Однако порядочная же ты сволочь, мой старый дружище, – пронесся в голове первого или одного из них фамильярный укор.
«Насчет сволочей, – подумал в свою очередь в ответ другой, – тебе так и так придется смириться». – Подробное предварительное обсуждение каждого плана проделки выработало у обоих взаимопонимание без слов и даже без междометий. Да и родство душ вместе с профессиональным жаргоном способствовало сближению и работе мыслей в унисон.
– И все же жаль, что нельзя послать тебя прямо сейчас в рыжую, сиречь задницу.
– И насчет задницы, – согласно хмыкнул про себя другой, – даже и не работая под больших умников и святош, придется согласиться: посылать нас с тобой можно, увы, только оттуда. Так называемая мораль хоть и не дает срок, но приговор-то выносит: мы и так из нее никогда не вылазим. Вроде как родились в отвратительной клоаке, и она для нас самое уютное место обитания.
«Дуракам и идиотам в раб. вр. вх. воспр. за избытком таковых» (первая половина написана простым карандашом, вторая – красным и другой рукой).
«Делай по науке – сначала испытай на крысах и только потом устраивай свое общежитие».
«Если крокодил, случайное заплывший из Атлантического океана в Байкал, вдруг прокуковал кукушкой, то какой век на дворе и какой диагноз вы поставите тому, кто подобные вопросы сочиняет? Ручаюсь, что ответ вы дали верный и сразу. Теперь вопрос уже непосредственно и только лично вам: какой диагноз ставить тому, кто такие вопросы читает и всерьез на них отвечает? Ответ: все то же самое, только еще вернее». Вместо подписи нарисована рожа, показывающая вам язык.
«Вскрытие показало, что больной умер в результате вскрытия».
Курилка в научно-исследовательском институте философствования и гуманитарствования расписана без грамматических ошибок. Нецензурные выражения тоже почему-то отсутствуют. Официальное название учреждения НИИ «Богу свечка», НИИ «Черту кочерга» появилось, когда ученые в результате восхитительно тонкого и необъятно всестороннего анализа обнаружили, что изучавшиеся ими врозь две противонаправленные сферы бытия, две исследовательские плантации в области гуманитарного знания имеют много родственного и подлежат комплексному углубленному изучению в нерасторжимом органическом единстве. Объединение экономит расход творческих усилий. И потому оно выглядело как большое открытие и как большой рост, особенно в собственных глазах.
– Светоч, светило?
– Угу. – Насчет светила можешь не сомневаться – пробы негде ставить. Гений. Правда, об этом пока никто, кроме него, не знает. Он и сам только недавно узнал. Думаю, это его единственное открытие, которое он, к счастью, унесет с собой в могилу. Отправляли ведь когда-то этих дотошных на костер. Было же такое благодатное время! Хотя что такое костер, если верить в перерождение? Зуб посверлили, и иди благоденствуй. Чем больше пострадаешь, тем больше вознесен будешь.
– Это один из той ученой братии, для которых все ерунда перед лицом вечности? Все они не от мира сего. Пусть развалится весь мир, лишь бы по арифметике.
– Во-во, только еще хуже. У этих хоть арифметика остается. А то вообще ничего, потому что все, понимаешь ли, возникло из ничего. Профессор докопался до вселенской истины и теперь всем объясняет, что все мы вместе с нашим мирозданием – персонажи романа и мелькаем в голове какого-то романиста. И не какого-то космического, а самого обыкновенного, заурядного, что по утрам кофе дует и похмеляется, по вечерам снова набирается. Что он придумает, то и происходит. Тот все еще, дескать, сочиняет и то и дело перечеркивает, никак закончить не может. А пресловутое сотворение мира и человека богом, истово уверяет всех генералиссимус от науки, даже если бы и было верно, то все равно слабовато,