– Вы же заложника захватили? Хотите всех тут взорвать? Значит, у вас есть какие-то требования. У всех террористов всегда есть требования. Вы сколько хотите – сто тысяч, двести? Самолет?
– Пошел на … со своим самолетом. Валька где?
– Вальке скорую вызвали.
– Зачем?
– А зачем ты ее гранатой пугал? Просто так? Небось, и граната-то учебная?
– Сам ты учебный, мент! Настоящая граната!
– Да где б ты ее взял, настоящую?
– Купил! Места надо знать, представитель… органов!
– Жену зря напугал, сердце у нее прихватило, – соврал Бурлаков. – А про гранату, поди, брешешь? «Настоящая»! – передразнил он. – Вот Валька и подумала, что настоящая. Что женщины в гранатах понимают? Это я, допустим, могу сходу определить, настоящая или учебная.
– Ну, определи, такой умный! – и в форточке показалась рука с зажатой в ней гранатой.
– Что ты там машешь? Ты ж мне весь свет спиной закрыл! Хоть бы лампочку над дверью вкрутил, ни черта не видно!
– Да чего ты бубнишь там? Не разбираешься, так и скажи, а то – свет! Кто тебя только на переговоры послал!
– Да ты специально так показываешь, чтобы видно не было!
– На, смотри, раз слепошарый, мне не жалко, – и он высунул кисть за форточку.
Вадим Сергеевич правой рукой, как клещами, вцепился в руку террориста (откуда и сила и прыть взялись, есть еще порох в пороховницах! – думал потом, когда все закончилось) и сдавил запястье, а левой зажал пальцы, чтобы не выпустили гранату. Двое сопровождавших его полицейских, замерших у входной двери, налегли на хлипкую фанеру и ввалились в прихожую. Отмерший после секундного замешательства террорист дернулся было, но Бурлаков словно закаменел.
Пальцы потом разжать получилось не сразу, помогли полковнику ребята. ОМОН подоспел к развязке, изучил гранату и подтвердил – она все же оказалась учебной.
На утренней планерке Бурлаков услышал много всего в свой адрес, не очень лестного и очень не лестного. Дело в том, что местное телевидение сработало оперативно, и уже в утренних новостях рассказало о героическом поступке работника правоохранительных органов полковника Бурлакова. Губернатор уже успел предложить генералу поощрить геройского сотрудника. Граната хоть и оказалась учебной, но этого же никто не знал, и могло случиться самое худшее.
– Вот именно! – сказал (проорал) генерал на планерке в числе прочего. – Могло случиться самое худшее в результате твоей самодеятельности! Ты подверг опасности людей! Тебе западло было дождаться ОМОНа, популярности захотелось? Вот я от себя лично тебя поощрю строгачом, а в качестве губернаторского поощрения заменю его просто выговором и назначу служебное расследование. А теперь идите все работайте, пионеры-герои!
Вернувшись в свой кабинет, полковник достал чистый лист бумаги и написал заявление о предоставлении ему очередного отпуска, который как раз приближался. Это был редчайший случай, когда он уходил в отпуск согласно графику.