Разскажу я вам, как я нашол сибе Аничку маленьким котом нибальшим. Разскажу про свое житье-бытье с етой Аничкой. Разскажу, как она шастает. Как мы питушествовали, жили сначала в Луганске, патом в Донецке, патом апять в Луганске, и апять в Донецке, патом в Санкт-Петербурге, патом в Москве стали жить. И пусть тут визде поставят мурмуриальные доски, что я тут жил и властвовал, Феликс Добрый кот. И про моих друзей котов соседей я разскажу. И самое главное! Я раз-скажу, что такое скавуль!
Такие вот будут мои мурмуары.
люби, говорю, люби, говорю, не кусь,
спиной шерстяной прижимайся ко мне, люби,
так ночь наступает, а я в любовь облекусь,
и буду гладить, и спрячусь в ее глуби.
а он отвечает: «Кусь», говорит: «Я есть»,
я, может быть, не любовь, а благая весть,
я, может, вообще не чтобы я сам любить,
а чтобы вот так среди ночи с тобой говорить.
я есть, говорит, посмотри, я совсем другой,
и нос у меня непохожий на твой, и шерсть,
живот мой роскошен, как поле поздней весной,
и розов мой рот, и уши остры, я есть.
я есть, я радость небесная, я другой,
так гладь мое горло и уши мои тереби,
учись понимать язык полуночный мой,
люби, говорит, люби, говорит, люби.
Разскажу, как я нашол сибе Аничку. Я был маинький кот нибальшой. У миня лиш только открылись глазы, такой я нибальшой был. Я нашелся в коебочке. Она была заклеена скотчем вся. И там я с братиком и сестричкой сидел и громка скавуль. Штобы миня нашли и достали. И одна жэнщина, она бегувала в том лесу, где моя коебочка, услышала мой СКАВУЛЬ. И стала миня искать. Хотя было темно. Но она маладец такая жэнщина. Целый час искала миня по скавулю и нашла!
А в ето время Аничка моя гвупая где-то сидела и очинь пичалилась. Гаварила Аничка: «Как же мне грустно оттого, что у меня котика нет!» И вот ета жэнщина дала ОБЪЯВЛЕНИ. Што я такой кот нибальшой харошый ищю сибе чилавека. Тоже я был очинь ваинственный и гонял своих братика и сестричку. И Аничка увидела, што я такой ваинственный и харошый, и сразу поняла, что ето я, ее кот Феликс Эдмундович Виликалепный. А та жэнщина испугалась, оттовошто Аничка зделалась как сумасошлатая и гаварила: «Пожалуйста, можно я немедленно приеду, я прямо сегодня хочу его забрать». И она думала, што Аничка хочит миня в подарок или В ЖЭРТВУ НА ХЭЛУВИН! Но скрипя сердцем, она согласилась. И Аничка приехала за мной, и засувала миня в куртку. И мы поехали к ней. И стали жыть-пожывать и добрана жевать. Только очинь уж она шастает, я ниодобряю.
Аничка жыстокая жэнщина была и уколы мне колола в лапку тоненькую, в спинку пушыстенькую! Но я уж привык, што она такая! Хотя иногда и кусь! Обизательно жэнщин надо воспитательно кусь, а то што они!
Я очинь кот дикий и апасный. Всигда когда Аничка дверь открывает, я думаю: «Надо мне на свабоду ринуться!». И сразу как ринусь! Побигу нимножычко, а патом думаю: «Как же Аничка без меня будет?» И тогда падаю и нимедлино валяюсь с бочка на бочок.
Такой вот я кот умелый! И кусь умею всячиский! И лизь ниплоха умею! И валяюсь дико, апасно!
Но лучшы всиво я належать умею. И призаснуть тоже.
Вот я разсказал, как я нашолся. А што такое скавуль, я не разсказал. Аднажды к Аничке пришол такой Скрипач. Ево звали Андрей, но все иво звали Скрипач, патамушта он на гитаре играл. И вот етот Скрипач увидел миня. И стал со мной знакомиться. Лег на пол и поползал ко мне знакомиться. Я очинь удивился, што он такой странный. И громко сказал: «Аничка, што ето такое, пачиму он поползает у тебя по полу? Он вапще нормальный, может, он потом съест миня?» А Скрипач стал хохотаться. Он сказал: «Такой большой кот! Я думал у него толстый мяк, а у него такой тоненький скавуль». Скавуль ето был звук, когда я был вазмущенный и негодувающий, и тоже абискураженный иво, Скрипача, паведением. Но мне понравилось ето спициальное слово. Типерь я когда абижен, или вазмущен, или мне страшно или я абиссилился от голода, патамушта мисочка дно показала, я сразу гаварю: «СКАВУЛЬ!» И Аничка все панимает, и нимедлина чисает мне пузичко, и дает кусинькое. Такая у миня харашо васпитанная Аничка.
Шол я такой и на попу сел. Хорошо сел на попу, штобы в окошко посмотреть. Там ездят и жужжат на машынах. Я боюсь, когда жужжат, они котичку съесть могут. Аничка, бывало, миня засувала в машыны, и для чево же? Штобы атвезти миня к витиринар, где витиринар миня мучил.
Так вот, сел я, пасматрел в окошко и стал думать. Думал, как Анечка мне вкусное не дает, штобы с ней такое сделать. Придумал, што надо кусь. Если Анечку кусь, то она улучшается.
А еще думал, почему листья жолтые. Кто их красит. Наверно, когда темно и невидно,