– Номер телефона салона «Апоплекс» указан в моём справочном листке, – ответил шеф; очевидно, он имел в виду листок, лежащий под стеклом его рабочего стола, – Я сейчас ухожу на обед, но вам не следует расслабляться! Я намерен и впредь контролировать вашу работу, вплоть до победного конца… Ну, удачно вам потрудиться! – и в трубке забибикали короткие сигналы.
Когда Маклуски снова выбрался из умывальной кабинки, Доддс как раз заканчивал записывать под диктовку Лофтхауза приметы пропавшей картины. Внимательно перечитав записанное, он на всякий случай уточнил:
– Итак, похищенный предмет представляет собой кусок картона размерами приблизительно пятьдесят на двадцать пять сантиметров. Фамилия автора картины не задержалась у вас в памяти. Называется она «Пир Октавиана и Клеопатры». На ней изображено тридцать семь квадратов, двадцать три треугольника и семнадцать кружков… Всё верно?
– Послушайте, ну нельзя же сводить гениальное произведение искусства к грубым материальным деталям! – возмутился глава салона, – Только законченные профаны видят в современной живописи одни геометрические фигуры и прочие банальности…
– А вот в нашем деле необходима предельная точность в деталях, – возразил Доддс, – (Как говорил какой-то древний философ: Точность – вежливость следственных работников.) Если у клиента спёрли тридцать семь квадратов, мы обязаны вернуть ему ровно столько же, иначе он останется недоволен нашей работой… Ну, я пошёл! – он запихнул листок с приметами картины к себе во внутренний карман и начал пробираться к выходу, – Маклуски, желаю вам успешно потрудиться! (Как удачно, что в этой комнате оказался телефонный аппарат!) До скорой встречи! – и он стремительно исчез в коридоре по ту сторону двери.
После ухода Доддса в подсобке стало немного попросторнее. А вскоре простора стало ещё больше, ибо Маклуски удалось выставить в коридор и Лофтхауза с директором «Махорки»… (Он заверил их, что намерен всерьёз заняться размышлением над проблемой установления личности похитителя картины.) Как только за нежелательными посетителями закрылась дверь, Маклуски тут же запер её на задвижку и в очередной раз направился в умывальную кабину, на ходу доставая из кармана свою верную записную книжку и раскрывая её на той страничке, где был записан телефон благотворительной фирмы «Утка».
Вопреки всем ожиданиям, теперь трубку на том конце провода сняли очень быстро, и чей-то суровый мужской голос без особого радушия произнёс:
– Да, я вас слушаю!
– Добрый день! – ответил Маклуски, – Это – благотворительная фирма «Утка»?
– Какая утка? Маклуски, чем это вы там занимаетесь? – загромыхал в трубке хорошо знакомый голос, – Я вас, кажется, предупредил, чтобы вы не отвлекались на посторонние