Отзвенев прощальным аккордом, он завершил пение.
– Все девочки, на сегодня концерт закончен, – Валера с сожалением отложил гитару в сторону.
Девочки в стройотрядовской униформе недовольно зашушукались. Но время было действительно позднее, и пассажиры нашего плацкартного вагона явно нуждались в отдыхе.
Когда две проводницы из соседнего вагона ушли к себе, наша проводница, Женя, миловидная брюнетка, наклонилась к Лебедеву и, слегка касаясь его грудью третьего размера, шепнула.
– Валера, я через полчаса освобожусь, приходи ко мне в служебку, у меня кофе растворимый есть.
Через двадцать минут, Валера, подмигнул мне и направился на рандеву с проводницей. Дама лет тридцати пяти, сидевшая напротив меня за столиком, и до этого пытавшаяся слегка кокетничать с гитаристом, презрительно фыркнула.
Ну, а что ей оставалось делать? Ехала она в Симферополь со шпионкой лет двенадцати, наверно, поэтому муж, вчера провожающий ее и дочку в санаторий, был вполне спокоен. От пронырливой девчонки, какой оказалась наша соседка, вряд удалось бы скрыть курортный роман. Так, что пусть себе фыркает.
Мне же ничего этой ночью, как и прошедшей, не светило, поэтому я улегся на нижнюю полку и постарался заснуть под монотонный стук колес.
Вообще-то мое место было наверху. Но в рундук у нас были убраны все вещи и гитара, поэтому, пока Валерка занят важным делом, мне приходится следить, чтобы наши вещи не стали чужими.
А началось это приключение несколько дней назад, когда я, совершенно случайно, встретил Лебедева по пути в билетные кассы.
– О. Витек! Здорово! – воскликнул Валера. – Сто лет тебя не видел! Куда попадаешь?
– Да, вот иду билет покупать на юга.
– Витька, ты чего? Какие билеты в августе? Хрен чего купишь. Или в сентябре хочешь туда мотануть?
– Почему в сентябре? – улыбнулся я. – Через пару дней поеду.
– Интересное кино, – почесал затылок Валерка. – А куда направляешься?
Я в нескольких словах объяснил, что собираюсь на Азовское море, где знакомая девушка обещала найти место в кемпинге.
– Гребнев, слушай, а мне место там не найдется? – спросил вдруг Лебедев, уточнив на всякий случай, что такое кемпинг и с чем его едят. – Я же третий день в отпуске, болтаюсь, как г. о в проруби, не знаю чем заняться.
– Понятия не имею, – честно ответил я. – Но думаю, что все возможно при желании.
В общем, через несколько минут в сторону железнодорожного вокзала мы шли уже вдвоем.
Но путь наш лежал не в билетные кассы, а в медицинский кабинет. В нём санитаркой работала приятельница моей мамы.
Деньги мы отдали ей на руки, так, что даже в кассу нам идти не пришлось, и вскоре мы держали в руках билеты, правда, пришлось слегка переплатить. Но сервис того стоил. Ведь в кассе нам бы сообщили, что билетов нет, и не предвидится.
Мама, узнав, что на юг мы отправляемся вдвоем с Валеркой, явно обрадовалась.
– Вот и хорошо, вдвоем то вам веселей будет.
Валера за последний год изрядно вырос в её глазах и приобрел кое-какой авторитет. А все потому, что не спился, как предсказывали все соседи, а вполне себе работал, приоделся, и даже играл в ансамбле. А главное, с головы до ног одевал свою сестрёнку. Поэтому мама перестала лишний раз капать мне на мозги, переживая, не случится ли что-нибудь нехорошее со мной на азовском побережье.
На следующий день мы с Лебедевым подошли к вагону, в котором должны были добраться до Геническа. Вагон пока стоял в тупике у вокзала. Через полчаса, когда подойдет поезд Мурманск-Симферополь этот вагон прицепят к нему. Плохо только, что мы окажемся в хвосте состава, и вагон будет мотать на путях так, как будто в следующий момент его просто выбросит с рельсов, ощущения в этот момент далеки от приятных.
Девчонки-проводницы в стройотрядовской форме, резко оживились, когда мы подошли к ним.
Гадать, почему на нас они так отреагировали, не приходилось. Они явно узнали Валеру, почти год играющего в ансамбле в доме культуры железнодорожников. Тем более что за спиной у него кроме тощего рюкзака висела сверкающая черным лаком гитара – настоящая чешская Кремона.
Как я ни уговаривал его взять с собой обычный наш ширпотреб, Лебедев, потративший на гитару кучу денег, все мои аргументы отмёл одним широким жестом.
– Витёк, живем один раз, поэтому надо брать от жизни все. Украдут эту гитару, или сломают, куплю новую.
– Хозяин-барин, – сообщил я в ответ на его слова. – Но стеречь своё добро будешь сам.
У меня же в рюкзаке не было ничего особенного. Плавки, сменная пара белья, мыльно-рыльные причиндалы. Перочинный ножик, кружка, ложка.
Карман для денег я пришил в трусах самостоятельно. Двенадцать бумажек по двадцать пять рублей улеглись там, как по заказу. В кошельке же