Три недели вести дневник!
Не подумайте, что с домашкой и оценками. Эти дневники мы кое-как ведём. Госпоже Бёрне захотелось, чтобы мы вели личный дневник: писали обо всём, что с нами происходило за день.
Ничего себе: целых ТРИ недели! Скажете – не слабо?
Кто бы мог подумать, что мне на самом деле будет о чём рассказать?!
21 июня
А как вообще браться за дневник?
Надо ли сперва написать: «Привет, дорогой дневник»?
Надо ли дневнику придумать имя?
Типа привет, дорогой дневник «Клаус»?
Или: привет, дорогой дневник «Мирабель-Дженнифер»?
Уф! Задачка не из простых.
22 июня
Вторая попытка.
Подумал, что неплохо бы в самом начале дневника представиться. Может, через тысячу лет этот дневник найдут. И нашедшим будет интересно узнать, кто это тут разоткровенничался.
Меня зовут Бенно. Бенно Биненштих. Так уж повелось, что в семье меня почти не замечают. Такое впечатление, будто я случайно достался своим родителям в нагрузку к другим детям. Сколько раз слышал от мамы с папой:
– Мы даже не заметили, как ты появился, Бенно!
Нас, детей, в семье четверо: два брата и две сестры. Двое старше меня, а одна сестра младше. Я родился по счёту третьим – ни то ни сё, болтаюсь где-то посередине, и потому вроде как никому нет до меня дела.
Моя младшая сестрёнка Лиза ещё не говорит. Зато уже умеет здорово лазить. Она залезает на всё, что попадается ей на глаза. Только вот спуститься сама нормально не может. Просто падает вниз. Поэтому родители постоянно носятся по квартире, чтобы успеть подхватить Лизу, когда она в очередной раз откуда-нибудь сверзнется.
Мои старшие брат с сестрой близнецы. Их зовут Мориц и Мира. По мне, так совсем не человеческие имена, а какие-то лошадиные.
«Наши пони Мориц и Мира кроткие и неприхотливые» – так бы о них написали на конюшне у входа в стойло.
К сожалению, наших близняшек кроткими не назовёшь. Оба орут как резаные. Особенно Мира. Когда она просто болтает с подругой, все вокруг затыкают уши. Думаю, она ещё ни разу в жизни не произнесла ни слова шёпотом.
Мориц вообще всё на свете делает немыслимо громко. Ходит. Открывает холодильник. Складывает школьный ранец. Чистит зубы. Даже читает!
У него постоянно что-то падает или грохает. При ходьбе он буквально вколачивает пятки в пол, словно хочет пробить его насквозь.
Возможно, поэтому родители по всей квартире расстелили ковры.
Ну и, наконец, обо мне. О Бенно Биненштихе.
Я не такой громкий, как Мира и Мориц, и не залезаю на всё подряд, как Лиза. А если, бывает, на что-то и взберусь, могу самостоятельно спуститься.
Я не очень высокий, но и не коротышка. Я недостаточно тощий, чтобы родители забили тревогу. Но и не такой жирный, чтобы соседи обратили внимание.
Я самый что ни на есть обыкновенный.
Поэтому для всех в семье я НИКТО, ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА, ПУСТОЕ МЕСТО.
24 июня
Скоро летние каникулы. И мы каждый год проводим семейное голосование: куда поедем. Лизе ещё нельзя голосовать. Я считаю, это правильно. Иначе мы наверняка оказались бы на скалодроме.
– Мне страшно хочется каникул с приключениями! – завопила Мира за ужином. – Чтобы, например, с рюкзаками и мачете через джунгли, и всё в таком духе!
Мы уже практически поужинали, и мама убрала пустые тарелки. На кухонном столе осталась только сырная нарезка. Папа как раз взял себе большой кусок «Гауды».
– Джунгли? Знаешь, во что это нам встанет? Семье из шести человек лететь на другую половину земного шара! – простонал он и откусил сыр.
– Здесь, в Германии, тоже есть непроходимые леса, – примирительно сказала мама.
– Вы что! – воскликнула Мира. – Это же совсем другое! Я имею в виду ДЖУНГЛИ, мама! Настоящие джунгли. Такие со змеями, пантерами и обезьянами!
– Тогда просто перечитай «Маугли», – сказал Мориц и с грохотом поставил стакан с соком на стол. – Лично мне больше всего хочется в бассейн!
Мама закрыла глаза, папа тёр переносицу. Никто из нас не заметил, что Лиза вылезла из-за стола и куда-то исчезла. Папа опомнился лишь тогда, когда она забралась на третью снизу полку кухонного стеллажа со съестными припасами. Папа бросился к ней и оттащил от стеклянных банок с огурцами и консервированной кукурузой.
– Против бассейна я бы тоже не возражала, – вздохнула мама.
Папа показал на ручки моей младшей сестры, уже сидевшей у него на коленях.
– Не забывай, что у Лизы очень чувствительная кожа!
У