– Кира…
Слышу знакомый голос и поднимаю голову вверх. На витом балконе второго этажа, практически над козырьком входа, стоит Ирики. Всё такой же: в белом костюме, идеально сидящем на его спортивном теле, короткая стрижка золотых волос и синие озёра глаз. Он улыбается так тепло, так нежно и протягивает ко мне руку, приглашая подняться к нему.
Воспоминания накрывают волной. В начале нашего знакомства я думала, что мы враги, но оказалось, что подобные мне лишь копия истинных, пришедших в этот мир задолго до известных науке и истории моментов. В попытке выжить истинные создали своеобразный банк памяти, который должен был помочь вернуться им после грядущей катастрофы, уничтожившей всё живое на Земле. Всё, кроме имиатов (биокомпьютеров, несущих коды жизни истинных) и Цефины (главной связующей системы).
Я три года привыкала к мысли, что человечество – всего лишь побочный эффект глобальной катастрофы, которая не позволила пробудиться Цефине и вовремя запустить обратную трансформацию истинных, преобразовавших себя в чистую энергию. Саморазвивающаяся система, которая каким-то образом ради выживания вошла в контакт с вновь зарождающейся на земле жизнью, образовав новый виток собственного воспроизводства.
Я встряхнула головой, не желая впадать в состояние жалости к себе. Я живой человек, чтобы там ни говорили! Плевать, как нас создали, но сейчас я дышу, чувствую и… люблю.
– Кира, я тебя так ждал, – словно прочитав мои сомнения, говорит Ирики.
Я делаю шаг в сторону входа и вижу синоре Апе. Он встаёт за спиной Ирики и качает головой, словно запрещая мне делать следующий шаг. Я останавливаюсь, и мой страх возвращается. В глазах темнеет. Что со мной? Я смотрю в омут синих глаз и понимаю, что темнеет небо над городом. Солнце исчезло, оставив лишь яркие звёзды, которые заполнили собой пространство, стирая все предметы вокруг. Дыхание становится чаще, холодный пот проступает у корней волос, все звуки глохнут, и вдруг… Небо озарилось всполохами кислотно-зелёного цвета. Причудливо переливаясь, они, словно щупальца неведомого существа, стремились захватить все звёзды. Словно немая музыка мажорными оттенками завораживала и притягивала. Я слышала её зов. Я слепо хотела ей подчиниться, но меня удерживал голос Ирики:
– Кира, что с тобой?
Я не знаю. Я теряю контроль. Меня толкают, и только сейчас я замечаю людей, идущих по тропе, припорошенной тонким слоем снега. Они слышат то же что и я, но в глазах у них пустота.
«Жертвы», – почему-то проносится мысль, и становится жутко. Я хватаю за руку очередного проходящего мимо мужчину, пытаюсь остановить его и застываю от ужаса, вглядываясь в черты своего друга Дмитрия. Он что-то бормочет, как и все вокруг, и с силой отталкивает руку, разозлённый моим вмешательством. Но я не сдаюсь и вновь хватаю его за руку:
– Дима! Не пущу! Там опасно! – сама не понимаю, отчего у меня это чувство, хотя так хочется пойти с ним.
Кто-то начинает рыдать рядом, и я в растерянности вижу, что все подхватывают массовое безумие, пока я не отпускаю мужчину в форме, у которого совсем недавно гуляла на свадьбе. Затуманенный пустой взгляд на мгновение исчезает, и он шепчет:
– Аврора.
Его речь нечёткая, сбивается сразу на бормотание, ясность в глазах тускнеет, и возвращается устрашающая пустота. Он уходит в колонне таких же, как он, а я кричу ему вслед:
– Нет! Стой! – оборачиваюсь в ту сторону, где стояло здание со сливочными стенами: – Ирики!
И он проявляется под новыми всплесками неона, ошарашивая меня словами:
– Кира, очнись!
Я просыпаюсь от неприятного чувства влаги на лице – кто-то посмел брызнуть в меня холодной водой. Смертник!
– Кира, очнись! – уже различаю я голос Сони, моей подруги. – Опять кошмар?
– Вроде того, – неопределённо кидаю я, пытаясь восстановить в памяти, где нахожусь.
– Да решись ты уже наконец! – возмущается Соня, стоя передо мной в шёлковой пижаме изумрудного цвета, сильно напоминающего мне что-то. – Или я сама отведу тебя к Ирики! Так нервное расстройство заработать недолго.
Я улыбаюсь, наблюдая, как она привычным жестом заправляет свои чёрные кудряшки за ухо. Значит, я вновь ходила к Ирики во сне. Рука потянулась к дедовскому кулону, который вернул мне письмом мужчина, уже неделю преследовавший меня по ночам, даже не зная об этом. Я обвела взглядом комнату, на ближайшее время ставшую моей. На мой взгляд, слишком приторную: розовые стены разбавляли обои с гигантскими ирисами цвета бордо за изголовьем белой двуспальной кровати, белый комод напротив, римские тканевые жалюзи и зеркальный шкаф-купе. Сонина сестра явно была неравнодушна к розовому цвету. Она должна была взять к себе Миху (сына Сони), пока молодая пара в лице Димы и Сони, ставшая