Дед обрадованно улыбнулся и защебетал:
– Вот и ладно, Вереюшка, вот и ладно… А я так уверен, что справишься. Бабка бы твоя справилась, даже и думать нечего. А силу-то она тебе свою всю передала, значит и ты сможешь.
Чувство, что меня водят за нос, не проходило, и я решила брать, как говорится, быка за рога.
– Темнишь ты чего-то, дед Авдей. Сердцем чую, что темнишь, не договариваешь. Ведь все равно узнаю, только время уйдет. Так что, лучше уж выкладывай, что тебя так растревожило. Не мужик же найденыш, в самом-то деле! Вижу ведь, места себе не находишь. А с чего бы это? Выкладывай, как есть, не юли. – Закончила я довольно строго.
Старик хмуро на меня глянул, будто стараясь себя убедить, что я шучу с ним. Но, увидев мои сурово сдвинутые брови, с тяжелым вздохом, наконец заговорил о том, что его на самом деле тревожило.
– Знак у него на спине, Верея. Две змеи кольцом друг друга за хвост кусают. И змеи те, переплетены травяным узором. Видел я однажды такой, еще по молодости, во время войны, у старцев, что в монастыре на Валааме живут. Только я не знаю, что он значит. Но тревожит он меня, не выскажу, как. Словно туча какая нависла, того и гляди гром грянет. Может ты что про такой знак знаешь, может в бабкиных книгах что про это есть? – Он с надеждой смотрел на меня.
А у меня по хребту, отчего-то, поползли ледяные мураши. А в голове прошуршало: «Вот оно…». Я тряхнула головой, пытаясь отогнать этот навязчивый шепот. Посмотрела внимательно на деда. Помолчала с минуту, размышляя, стоит ли вообще говорить об этом. Потом решила, стоит. Возможно, мы сможем вместе составить хотя бы подобие картинки из тех разрозненных кусков, которые каждый из нас хранит где-то глубоко в подсознании, и которые сидят там, будто застаревшие занозы – вроде бы и не болят, но постоянно мешают и дают о себе знать каким-то противным ноющим зудением. Авдей смотрел на меня выжидательно и настороженно. И уже было собрался открыть рот, чтобы поторопить меня (терпением особым он, в отличие от меня, не отличался), но я не дала ему такой возможности. Заговорила тихо, осторожно подбирая слова:
– Я знаю символ, о котором ты говоришь. – Увидев, как заблестели от предвкушения немедленного чуда его глаза, поспешно добавила. – Точнее, не совсем знаю. Просто видела… -Чтобы не тратить лишних слов на объяснения, я поднялась от стола и поманила его за собой в комнату, которая раньше принадлежала моей бабушке. Он послушно пошел следом, словно его ко мне привязали на невидимую веревку, завороженный предвкушением раскрытия тайны, которая не давала ему покоя многие годы.
Я вошла в комнату. В углу на полу стоял небольшой деревянный сундучок около метра в высоту, и сантиметров семидесяти в длину. В нем бабуля хранила свои книги-травники, и еще кое какие вещички, не предназначенные для всеобщего обозрения, мягко говоря. Убрала цветастый полосатый коврик с крышки. Вся поверхность старого полированного дерева