Прибыв на Валаам, Авдей принялся расспрашивать монахов о том, что он увидел и услышал во время плаванья. Но и святые старцы ничего не могли рассказать ему, кроме как сообщить, что подобное явление довольно часто в здешних местах, и не имеет никакого разумного объяснения. Авдей не поверил старцам, и попросил их позволения покопаться в архивах Спасо-Преображенского монастыря, старейшего из всех монастырей, расположенных на Валаамском архипелаге. Игумен неохотно дал свое соизволение, понимая, что иначе не отделается от настырного мужичка. Но поставил присматривать за ним одного из братьев, якобы для того, чтобы докучный любитель истории не спалил по нечаянности монастырский архив. Электричества в монастыре не было, а свечи и керосиновые лампы были опасными соседями старинных рукописей. Вот там-то, в одной из древних рукописей, которую не могли прочесть даже сами монахи, Авдей и увидел впервые этот знак: две змеи кольцом, кусающие друг друга за хвост, переплетенные удивительным узором из трав. На вопрос въедливого и любопытного мужика, что обозначает этот знак, монах объяснил, что знак этот древний, относится ко временам далеким, языческим. Текст рукописи не читаем, а потому никому не ведомо его значение.
И вот сейчас, увидев тот самый знак, вытатуированный на спине странного гостя, старик и вспомнил, где и когда впервые увидел его. И это, почему-то привело его в неописуемое волнение. Словно он приоткрыл какую-то таинственную дверь, на пороге которой простоял всю свою долгую жизнь.
Глава 4
Лунный свет лился прямо в окно, словно молоко из опрокинутого кувшина, и растекался лужицей по чисто-выскобленным широким доскам пола. Я проснулась от того, что мне как будто кто-то на ухо прошептал: «Время пришло…» Открыла глаза, прислушиваясь к тишине, пытаясь осознать, откуда это пришло. То ли во сне что привиделось, то ли и вправду, кто-то стоял за спинкой кровати, нашептывая мне в ухо непонятное. Спустила ноги с кровати, и с легкой настороженностью, еще раз внимательно оглядела комнату. На стене размеренно тикали ходики, и слышно было, как в сенях заворочался Хукка1, большая медвежья лайка. Посидев еще немного, прислушиваясь к своим ощущениям, уловила ускользающую легкую, словно край фаты неведомой ночной гостьи, тень тревоги. И опять не пришло понимания. То ли отголосок ночных снов, то ли и вправду, надвигалось что-то тревожное. Потерла лицо ладонями, сбрасывая с себя остатки сна. Скоро утро, так что, ложиться обратно в постель уже не стоило. Встала, вытащила из старого платяного шкафа с полки большое полотенце, и отправилась во двор к колодцу. Хукка встретил меня в сенях радостным повизгиванием и мотанием хвоста. Потрепав лохматую голову пса, отворила дверь на улицу, вышла на крыльцо и замерла на несколько мгновений. Луна валилась за кроны деревьев, подсвечивая их изнутри, словно волшебный фонарь. Луг перед