Все началось с того, что вождь кубинской революции Фидель Кастро попросил своих советских союзников не только расширить военную помощь, но и разместить на Кубе ядерные ракеты. ЦРУ несколько раз пыталось организовать покушение на Фиделя, к тому же, у кубинцев, как и у советской разведки, имелись сведения, что американцы готовят интервенцию на «остров Свободы». «Они окружили нас военными базами и держат под возможностью ударов нашу страну. А тут американцы сами бы испытали, что означает такое положение», – рассуждал Никита Хрущев, первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета министров СССР, в то время – несомненный лидер Советского Союза. В близком окружении он говаривал, что «надо засунуть американцам ежа в штаны». К тому же, Хрущев, любивший отдыхать под Ялтой, часто сетовал, что напротив – турецкие берега, а там – американские заряды, нацеленные на Советский Союз. 15 ракет средней дальности «Юпитер», которые могли достичь Москвы… Изменить эту ситуацию можно было только нестандартными и резкими решениями. Кремль воспользовался тем, что американцы определенно недооценили ни кубинскую революцию, ни прыть советской дипломатии, которая сумела наладить союзнические отношения с легендарными барбудос – Фиделем Кастро и Че Геварой. Советский Союз получил «непотопляемый авианосец» в 180 километрах от Штатов.
Никита Хрущев и Джон Кеннеди. Попытка найти общий язык
Весной 1962 Москва приняла решение разместить на Кубе дивизию, оснащенную ракетами средней дальности Р-12 и Р-14. К ним прилагалась отдельная эскадрилья бомбардировщиков Ил-26, которые считались надежными носителями ядерных ракет и представляли для американцев особую угрозу как наступательная сила. Для защиты этой группировки на Кубе разместили 144 установки ракет «земля-воздух» и полк истребителей МИГ-21. Кастро получил и оперативно-тактические ядерные снаряды с дальностью полета 60 км, предназначенные на случай вторжения и, конечно, опытных советских солдат и офицеров. Сам Хрущев осознавал, что этот шаг – в значительной степени авантюра. Но он считал её допустимой и даже полезной, чтобы «сбить спесь» с американцев и укрепить социалистический блок.
Переброску советских ракет на Кубу (позже все узнали название этой операции – «Анадырь») американцы «проспали». Моряки доставили на Карибы секретный груз – более сотни боеголовок – по всем правилам конспирации. Только 14 октября летчик сфотографировал на Кубе объекты, явно напоминавшие стартовые площадки для пуска ракет. И на следующий день – 15-го – военные эксперты определили, что на снимках – советские баллистические ракеты средней дальности, способные долететь аж до Вашингтона. Этот день большинство экспертов и считает начало кризиса… В ту же ночь информацию донесли до президента США Джона Кеннеди. Его военные советники настаивали на немедленном десанте на Кубу и уничтожении стартовых площадок. Но президент колебался. Он приказал только активнее проводить разведывательные полеты над Кубой. Быть может, эти колебания и превратили его тогда в крупного политика, о котором помнят и через много лет после гибели.
В Штатах рассматривали и такой вариант. Вашингтон начинает масштабную интервенцию на Кубу, уничтожает, в том числе, и советских военных, которых на революционном острове было уже немало. СССР отвечает. Наиболее вероятным и болезненным для США считалось наступление советской армии на американские базы в ФРГ. И – начинается Третья Мировая, сразу в Европе и в Америке а, возможно, и в Азии. Такой перспективы американцы побаивались. Они, кроме прочего, понимали, что даже в западном мире не получат стопроцентной поддержки.
Тем временем, в Штатах началась настоящая паника. Сотни тысяч американцев бросились спасаться в Мексику. На границе скапливались тысячи автомобилей. Начальник штаба ВВС США Кёртис Лемэй, имевший опыт бомбежки Хиросимы и Нагасаки, требовал открыть военные действия, вплоть до ядерного удара по СССР. У него на этот счет имелись планы, Лемэй готов был включить обратный отсчет. Кеннеди попридержал его… А Москва всё ещё отрицала размещение ракет на Кубе.
Что мог предпринять Кеннеди, балансируя между партией ядерной войны и здравым смыслом? Для начала Вашингтон объявил о блокаде Кубы. На остров больше не должны были пропускать советские судна, как и любые другие. Правда, Москва отказалась исполнять эти предписания и объявила, что СССР в случае необходимости примет любые меры для защиты своих кораблей. Началась борьба нервов. Юридического права запрещать кубинцам размешать советские ракеты у американцев, разумеется, не было.
На американском направлении в СССР в то время наиболее активно действовали два дипломата – министр иностранных дел Андрей Громыко, всегда считавший отношения с Вашингтоном основой своей политики и Анатолий Добрынин, совсем недавно назначенный послом Советского Союза в США и сразу попавший, по собственному выражению, «на горячую сковородку». Основательность Громыко, помноженная на энергию и коммуникабельность Добрынина, дала результат. Ниточка общения между Москвой и Вашингтоном не прерывалась. При этом, советский посол в спокойной, ироничной, даже доброжелательной манере разъяснял