Пока не психанёт.
– Серёжей? – насторожилась я.
– Серёжей, – что-то громко жуя в трубку, подтвердила Ксюха. – Ну чё… брать будешь?
– Так у меня выбора вроде нет… Выходит, возьму, – согласилась я неуверенно, потому что до сей поры меня обшивали только пожилые усердные тётушки, у которых под конец уходящего года оказалось дел невпроворот… Впервые отдаться мужчине было волнительно.
– Ну, тогда пиши номер! – скороговоркой, раздражённо, с набитым ртом повелела мне Ксюха. – Некогда мне тут с тобой сюсюкаться!
По ускоренному темпу речи подруги я поняла: ей неприятна мысль о том, что у нас будет общий портной.
– Нет, Ксюш… если ты не хочешь отдавать Серёжу – не отдавай… Хотя, чё переживать-то так? У нас всё равно фигуры разные. Да нас хоть в одинаковое одень, мы всё равно не похожи!
– Конечно! Я ведь толстая! – понесло Ксюху.
– Ксюш… Я не возьму Серёжу. Ты мне дороже.
– Да ладно… бери… Сама же с ним намаешься, – подозрительно намекнула на неожиданные обстоятельства Ксюха и продиктовала номер.
* * *
– Господа, товарищи! Наша новогодняя вечеринка выпала на четверг… поэтому тема маскарада – рыбный день!
За неделю до разговора с Ксюхой в актовом зале рыбоперерабатывающего консервного комбината, где я работаю, торжественно объявил с трибуны наш начальник Иван Карлович, плешивый, плюгавенький мужичок в изрядно поношенном классическом коричневом костюме, и двумя руками поправил галстук.
– Карлуша галстук правит! Сейчас от хохота животик надорвёшь, – локтем пихнул меня сослуживец Мошкин.
С этим сослуживцем я с утра до вечера бок о бок сижу в отделе рекламы и продаю оптовикам консервы.
Карлович – тоже на виду. Он давно «как облупленный».
Поэтому не только Мошкин, но и все комбинатовцы знают, что если начальник правит галстук – он шутит.
Как правило, неудачно.
Несмотря на несмешные Карлушины потуги, многие стараются хотя бы улыбнуться, потому что Иван – человек душевный, и жалко его обижать.
По залу прокатился смешок.
* * *
– Так вот! – вдохновлённый реакцией слушателей, продолжал Карлович. – Предлагаю празднование Нового года провести в родной нам стихии, на море!
Работники рыбного комбината навострили уши. Рядом с нашим комбинатом моря никогда в помине не было.
И большинство комбинатовцев моря отродясь не видали.
У тугодумов ёкнуло сердце: неужто теперь увидят?
Кто посообразительней – сразу понял, что Карлович снова шутит. Тем более вон, галстук опять теребит.
– Предлагаю наш комбинат на один день переименовать в Морское Царство! – провозгласил-таки Иван.
– А вот это уже не смешно! – с места выкрикнул Мошкин. – И даже обидно! Обмолвились про море – гоните море!
– А море – ваших рук дело! – решил начальник. – Наряжайтесь на праздник всякими рыбами, медузами, морской капустой и приходите на праздник.
– У капусты ног нет, – не унимался Мошкин.
– Тогда прикатись.
– Морская капуста не круглая, чтобы катиться, – опять «лез в бутылку» Мошкин.
– Значит, скачи, плыви, ползи, а на празднике будь! – начал сердиться начальник.
– Не… ползти я с праздника буду, – нагло намекнул на нехорошие последствия мероприятия раззадоренный Мошкин. – А на вечеринку я, пожалуй, и правда прискачу. На коне! На морском! В седле с селёдкой «под шубой»!
На том и порешили.
* * *
Через неделю мне предлагалось явиться на корпоративную вечеринку в костюме, видимо, рыбы.
Пока то да сё, через пять дней я позвонила Ксюхе.
Ксюха пообещала мне Серёжу.
У нас с портным остались сутки «с хвостиком».
– Слушай, ты Серёгу у себя в квартире на замок запри. А сама ко мне спать приходи, – почему-то шёпотом сообщила мне по телефону Ксюха в тот самый момент, когда у меня в коридоре призывно заулюлюкал домофон, предвещающий приход Серёжи.
– Зачем? – с трубкой у уха застыла я.
– Иначе «плакало» твоё платье!
– А кто его обидит? – несмотря на домофонную истерику, докапывалась я.
– Это тебя Серж обидит!.. Не сошьёт он тебе платье за сутки! – всё пуще распалялась подруга.
– Так он же обещал.
– Обещанного три года ждут!
– Он пьёт?
– Да не пьющий он! Просто творческий… Кутюрье!.. Сядет шить и уснёт… Ты ему через сутки позвонишь, а он тебе: «Я не золотая рыбка, чтоб по щелчку