– OMNIUM MALORUM STULTITIA EST MATER (лат.) – «Глупость – мать всех бед». Чтобы не попасть в капкан во время начавшегося действия книги, тебе нужны знания! Зайдя в некоторые комнаты, ты рискуешь узнать правду о титанических муках специалистов, которые стояли у истоков понимания внутреннего мира серийного убийцы. Понять работу специалистов по поведению за рубежом и особенности отечественного подхода! О… опыт – это очень острый инструмент, пользуйся им с умом, ведь ты поистине будешь стоять на плечах гигантов! Позволь криминальной мудрости войти в твою жизнь – это убережет тебя от неверных шагов… Тебе придется испытать контрастный душ, пройдя по зебре: внимательно вникни во 2 главу а дальше и дальше читай по главам 1–3–4–5–7–6.
– PAVOR NOCTURNUS COGITATIONUM MATER (лат.) – «Ужас в ночи – мать размышлений». Мой читатель, вы уже через многое прошли… вы стали профессионалами без нас? О, как бы я хотел, чтобы это было так! Мне остается лишь заточить ваши знания еще немного. Итак, задерните шторы… затаите дыхание… Вас ждет головокружительный полет на дельтаплане, лишь успевайте рулить своими эмоциями и мыслями от картины к картине, так быстро сменяющейся перед вашими глазами. Ведь сцена этого мира меняется… Захватывающего вам путешествия и размышлений от начала и до конца книги в стиле «баттерфляй»: главы 1–2–3–4–5–6–7.
До встречи, мой читатель!..
Глава 1. Нить в поисках иглы
«Расследование»
Ей было 72 года, и она рожала! Машина скорой неслась на полной скорости по шоссе. Казалось, она вот-вот опрокинется, почти не снижая скорости на поворотах. Мара сидела, сильно сжав челюсть, буквально вдавливая себя в кресло специального сиденья с каждой схваткой внутри нее, которые, казалось, только нарастали. Анестезия почти не помогала! Внутри что-то шевелилось и жужжало!
– Ааа!.. – снова скорчилась от боли, ее лицо, полное морщин, стало еще более ужасным и бледным. Казалось, за ней с сиренами и мигалками ехала сама смерть. Однако это был просто небольшой кортеж полиции, сопровождавший их, также несущийся на всех парусах.
– Марианна, Марианна Сергеевна, вы слышите меня? – настаивал медбрат.
– Да, – сжимая зубы от боли, процедила она, – сказала же, просто Мара!
– Смотрите на меня, сколько пальцев вы видите?
– Иди к черту, идите все к черту! – она уже не могла открывать глаза от боли и просто корчилась на сиденье в позе эмбриона. Внутри нее снова что-то жужжало. Больше она ничего не могла произнести. С каждым таким приступом в ней словно что-то отрывалось.
– Очень экзотический случай, совершенно неожиданный пациент, – продолжал удивляться медик, передавая информацию диспетчеру на пульт.
Последние кордоны были преодолены, и машины заехали на территорию Склифа, где как обычно суетились не принадлежавшие себе медработники.
– На каталку ее! Быстро! – скомандовал врач. Бригада неслась с огромной скоростью по коридорам больницы, так, что колесики каталки, казалось, вот-вот отпадут от дребезжания.
Распахнутые створки дверей закрылись за ними. В операционной уже ждал хирург-гинеколог. Пациентку переложили на специальное кресло. Врач попытался осмотреть ее, как вдруг внутри снова что-то зажужжало и зашевелилось. Теперь стало очевидно – в ней что-то есть!.. Но что?
– Срочно на рентген ее! – приказал доктор. – Все дальнейшие действия по протоколам. – Команда снова засуетилась.
Спустя несколько минут доктор уже прикладывал снимок к негатоскопу на просвет.
– Боже, что это? Напоминает крест с расщепленной перекладиной и торчащей большой иглой из основания по направлению к выходу из влагалища. Игла впилась в слизистую. Достать будет непросто!
– Скорее, напоминает гигантскую стрекозу! Головой направлена к пупку! Причем она шевелится, судя по звуку, что я слышал.
– Срочно на операционный стол ее!
– Постойте, здесь следователь, перед операцией он хочет задать ей пару вопросов!
– Вы с ума сошли! Счет идет на секунды!
Бригада понеслась по коридору, готовя Мару к операции. Увидев каталку, следователь набегу пытался догнать на ходу бригаду медиков, накидывая поднесенный ему белый халат, и хоть что-то выспросить у замученной пациентки. Он делал это не потому, что не имел терпения. Его опыт и интуиция подсказывали ему, что это его последний