Ведьмины сказки. Нимфида и Гисли. Бактыгуль Ахунжан кызы

ки жил богатый вдовец Оддин. У Оддина был сын Гисли. Избалованный Гисли только и делал что пропадал в пабах и ввязывался в драки. Отец решил женить его на прекрасной и доброй девушке. На той, на которой он сам хотел бы жениться будь он молод. Оддин считал, что брак – лучший способ сделать человека ответственным.

      Нимфида работала прачкой в большой прачечной Оддина. Она была словно маргаритка, невероятным образом выросшая в пустыне и оберегаемая неведомыми силами. Оддин видел, как расцвела эта сиротка с пшеничными волосами. Каждый раз наблюдая за ней он ожидал увидеть ее сломленной, резко потерявшей красоту из-за тяжелой работы. Он думал, что в один день начнут гаснуть огоньки в ее глазах. Но видя ее трудолюбие и живость, кроткость в ее мягком взгляде и неизменную добрую улыбку, которую она могла дарить даже после тяжелого дня, он молился за ее судьбу. Оддин удивлялся как в такой Грязи как их городок, могло родиться такое чудо. Все остальные девушки казались невзрачными и выглядели намного старше своих лет из-за тяжкой жизни. Она казалась ангелом во плоти.

      Но Гисли не видел ее красоты и считал ее серой мышью. И одно упоминание о женитьбе на ней заставило его лицо исказиться в гримасе отвращения.

      – Она воняет как старый засаленный носок. Я не женюсь. Худая, конопатая, с горбатым носом и вечно улыбается как полоумная.

      – Ты сума сошел глупец. Ты женишься на ней или останешься без гроша и крыши над головой и сам вскоре станешь засаленным носком.

      Гисли потрясло это заявление отца.

      – Я твой сын!

      – И поэтому я тревожусь о тебе дорогой. Ты женишься на ней.

      – Сам женись! – Гисли зло хлопнув дверью покинул отца и направился заливать горе крепким.

      Посреди ночи, шатаясь он вышел из паба с бутылкой чего-то темного в руке. На улице шел сильный дождь. Капли обильного дождя вспахивали пыльную землю и грязь была везде. Еле ступая, он направился по улице в сторону дома, но впереди он заметил холм.

      – Что за чертовщина, откуда взялся это холм?

      Хлебнув из бутылки, он направился к холму. Дождь хлестал, волосы налипли по щекам и шее. Весь грязный и мокрый он наконец оказался на вершине холма. Здесь ничего не было.

      – Будь проклята эта серая вонючая мышка и эта жизнь собачья! – взревел он в черное небо.

      Он повернулся чтобы пойти назад и в тот же миг оказался перед дверью в высокую хижину. Его замутило и он схватился за перила чтобы не упасть.

      – Откуда…? – все плыло перед глазами, глазницы горели. Все было, как в бредовом сне.

      Дверь тихонько отворилась словно приглашая его. Он подчинился. Как только он вошел в камине вспыхнул огонь. В кресле сидел незнакомец. Худой и бледный в иностранном и казалось слишком тесном костюме. Его редкая шевелюра будто маслом намазанная была зачесана назад. Он улыбался Гисли, но впалые, серые и холодные как лед глаза глядели с презрительной усмешкой.

      – Проходите же, погрейтесь у моего огня. – незнакомец изящным жестом указал на соседнее глубокое кресло. Гисли прошел в дом и сел напротив него. Он не знал, что сказать, лишь отпивал глоток время от времени и оценивающе смотрел на незнакомца.