Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.
На полетике соколику
Наказывала —
«Ты лети, лети, соколик,
Высоко и далеко.
И высоко, и далеко
На родиму сторону;
На родимой на сторонке
Грозен батюшка живет.
Он грозен, сударь, грозен,
Он не милостивой,
Не пускает молоду
Поздно вечером одну.
Я не слушала отца,
Спотешала молодца.
Я за то его спотешу,
Что один сын у отца.
Что один сын у отца,
Уродился в молодца —
Зовут Ванюшкою,
Пивоварушкою».
Пивовар пиво варил,
На губной играл гармошке,
Зелено вино курил,
Красных девушек манил:
«Вы пожалуйте, девицы,
На поварню на мою!
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу.
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу,
Пиво пьяно на ходу
И на сладком на меду».
«Ах ты, степь широкая…»
Ах ты, степь широкая,
Степь раздольная,
Широко ты, матушка,
Протянулася.
Ой, да не степной орел
Подымается,
Ой, да то донской казак
Разгуляется.
Ой, да не летай, орел,
Низко ко земле,
Ой, да не гуляй, казак,
Близко к берегу!
«Барыня, барыня, сударыня барыня!…»
Барыня, барыня, сударыня барыня!
Приехала барыня
из деревни во Москву;
Становилась барыня
во палатах каменных.
Мимо тех ли ведь палат
шла дорожка хороша;
По той по дороженьке
офицер часто ходил,
Офицер часто ходил,
на окошечко глядел.
У барыни, барыни
глаза разгорелися,
Глаза разгорелися,
вся кровь воскипелася.
«Офицерик молодой,
побывай ко мне, душа!»
У барыни, барыни, сударыни барыни,
Офицер и побывал,
со барышней посидел,
У барыни посидел,
с нею время препровел.
Чаем-кофием поила,
в уста его целовала,
К нежну сердцу прижимала,
таки речи говорила:
«Я счастлива бы была,
кабы век с тобой жила!»
Валенки
Валенки да валенки!
Ах, не подшиты, стареньки!
Нельзя валенки носить,
Ох, не в чем к милому сходить!
Ух ты, Коля, Коля-Николай,
Сиди дома, не гуляй!
Не ходи на тот конец,
Ой, да не носи девкам колец!
Чем подарочки носить —
Лучше валенки подшить.
Валенки да валенки!
Ах, не подшиты, стареньки!
Суди, люди, да суди, Бог,
Как же я любила:
По морозу босиком
К милому ходила!
Валенки да валенки!
Ах, не подшиты, стареньки!
Вдоль по Питерской[1]
Вдоль по Питерской,
по Тверской, Ямской,
По Тверской, Ямской, по дороженьке.
Едет мой милой, мил на троечке,
Мил на троечке с колокольчиком.
Мил на троечке с колокольчиком,
С колокольчиком, со бубенчиком…
Пишет мой милой ко мне грамотку,
Ко мне грамотку – весть нерадостну.
Весть нерадостну не пером писал,
Не пером писал, не чернилами.
Пишет