Приготовив официаткам то, что они пожелали на обед, я сделал себе пасту с курицей.
Пришел Исмаеэль и тихо посетовал:
– Я вчера уже был у ресторана. Звонит Энджела. Не приходи… Ну так же нельзя. Почему она не могла мне сказать раньше? Я же приехал.
– Вчера была новая девушка. Работала на салатах, – без интереса поддержал беседу я.
– Но так же нельзя. Я же приехал на работу.
Не зная, что еще сказать, я пожал плечами и замолчал.
Клиентов вечером было немного. Работа шла неспешно. Исмаэль был настроен поболтать:
– Я в Америке уже восемь лет. Работаю в другом ресторане официально, а тут подрабатываю… Здесь я начал работать четыре года назад мойщиком посуды и уборщиком, потом работал на салатной станции, а теперь даже иногда подменяю Майнора, как сегодня.
Свой карьерный путь Исмаэль описал с большой гордостью так, как-будто он требовал существенных усилий с его стороны, добавив:
– Я живу тут с братом и его семьей. Брат работает на стройке. Это и тяжело и опасно, а платят не на много больше, чем тут. А вдруг что-то случится?!
Исмаэль с неприязнью посмотрел на нового фудраннера:
– Еле ходит. Фудраннер должен быстро двигаться. Всегда одна и та же проблема – медленно разносят. Ленивые.
Ближе к восьми, когда стало понятно, что поздним вечером ресторан будет пустовать, Исмаэль попросил меня:
– Там сегодня привезли мясо. Принеси его мне. Я нарежу стейки.
Я спустился в подвал и заметил, что мидии, доставленные утром, лежали в пластиковом контейнере безо льда. Я засыпал их льдом, принесенным сверху, закрыл крышкой и убрал во входной холодильник, после чего взял огромный двадцатикиллограмовый кусок мяса и отнес его на кухню.
Пока Исмаэль возился с мясом, на кухню зашла Энджела в сопровождении новой официантки:
– Ты молодец! Умница. Не испугалась, – восхищалась мужеством официантки Энджела.
– Я испугалась, но не подала виду. Я вообще боюсь мышей. Поднимаю бутылку виски, а она там. Но я просто поставила бутылку обратно.
– И правильно сделала. Главное не кричать, чтобы клиенты на баре не испугались и не убежали. А то один закричит и все побегут.
Когда я в очередной раз вернулся из обеденного зала на кухню,они обе ушли.
Исмаэль окликнул меня:
– Буэно? – спросил он.
На куске мяса, он сделал надрез, внешне похожий на женское влагалище, куда поместил средний палец и аккуратно почесал. Ладонью второй руки он похлопал по мясу и засмеялся. Я улыбнулся в ответ, не сказав ничего.
– Буэно, – ответил он сам себе и тяжело вздохнул.
Кухня закрылась в десять. Я намыл салатную станцию, что заняло у меня чуть больше времени, чем уборка станции фудраннера. Зато тряпки и дорожки сегодня были не моей заботой. Забрав телефон у Энджелы, я направился домой.
Четверг.
На протяжении целой недели я не видел