– В нашем огромном мире есть вещи интересней Деминой в балетной пачке.
– А я все думаю, как эту тупую ситуацию обратить на пользу. Уверен, можно – надо лишь напрячь мозги.
– Ну, напрягай; надумаешь – поговорим.
Стал думать, но почему-то о себе.
Знал, что я неглуп, и это успокаивало.
Никому и ни при каких обстоятельствах не позволю себя унизить, и сам не унижусь, чтобы не маячило в призах. Это в принципе.
Согласен с Макиавелли, что цель оправдывает средства, но с поправкой – цели у меня по жизни нет. Это плохо.
Знаю по опыту, что все люди тщеславны, эгоистичны, холодны и лживы. А я это я. И сейчас чувствовал себя актером в плохой постановке шекспировской трагедии.
И еще – у меня не было философии райкомовского работника. Поэтому чувствовал себя на редкость неуютно. Как бы это образно сказать? Мои воображаемые паруса лишились воображаемого ветра. Впрочем, если подумать, метафора довольно глупая, тем более что я представлял себя в райкоме утлой лодкой, а не кораблем.
И сны пошли какие-то не те. Иногда они подсказывают возможные варианты будущего – почти ясновидение. В этих снах со мною происходят события, которые имели или могли бы иметь место в действительности. Чем сильнее эмоции вовлеченных в них людей, тем яснее сон. Но слишком часто сильные эмоции связаны с несчастьем. Ненавижу эти сны. Вместо того, чтобы проснуться отдохнувшим, я открываю глаза в отчаянии от того, что меня или кого-то из дорогих мне людей ждет беда.
Куда проще было мне в газете. Там знал, что платят за строки – писал и слышал звон монет в копилку. Чудесный звон, хоть и не падок я на деньги.
Там был я журналистом – прилично воспитанным и образованным.
Здесь кто? Парнишок на побегушках? Шаркун паркетный?
Как сказал Пал Иваныч про второго:
– У него здорово получается сидеть в президиуме и галстук поправлять. Все остальное нивпиз….
А ведь был директором солидного предприятия. Как говорится, за шило – мыло.
Что получается у меня? Или точнее – что ЗДЕСЬ может получиться из меня?
Мне придется что-то выдумать, чтобы не деградировать как творческая личность.
Родилась такая мысль – раз нет философии, мне нужен пример для подражания.
Ну, скажем, первый – чем не кумир?
Александр Максимович, без сомнений – волевой, серьезный человек. Говорит медленно, вдумчиво, весомо. Когда ведет заседания, в воздухе всегда висит почти осязаемое напряжение. Эти его качества не давали аппарату расслабиться. Да и району тоже. Его со Сталиным можно сравнить.
Что не нравится в Пашкове? Есть подозрение, что не темперамент за медлительностью речи, а тугодумие. Смеется редко – и только над чужими промахами. Там, где воспитанный человек молчит, Пашков хихикает. Мне у него учиться нечему.
Второй? Похоже, он в похожем поиске – неспроста ж так часто поправляет галстук при честном народе. Всегда, проходя мимо кружка курильщиков, желает им