– Потому что, я, как раз, тоже сволочь и сколько себя помню, всегда была ею. Вот уже восемьсот лет. Ну, и не могла же я подвести всех вас – снова хохотнула она – уйти, как ты говоришь, Марго, в мир иной, прихватив с собой часть ритуальных слов.
– Это да – протянул мужчина, подкидывая в огонь, толстый, неровно рубленый кусок ствола дерева, подняв, тем самым, столб искр, устремившихся в безоблачное, призрачное лунное небо – но мы нашли бы выход.
– Не сомневаюсь, Марк – ответила девушка – что для нас, каких-то тридцать шесть жизней жертв. Одно слово, одна жертва.
– Одна в год – поправил её молодой человек, что совсем недавно философствовал.
– Ты бы, вообще, помолчал, философ… – усмехнулась она.
Молодой человек заткнулся и уставился в землю.
1
Таня Ларина, студентка, скромница, красавица, но вот, ни разу не спортсменка. Так что, тут, цитата из «вечного» шедевра кинематографии не подходит. Как и не имеет отношение её имя к героине произведения великого поэта. Просто бабушку, рано ушедшую из жизни, по маме, звали Татьяной. А фамилия от отца.
Таня не сверкает на светских тусовках. Но и не летает в облаках возвышенных чувств. Она дочь простых смертных. Смертных российских инженеров, которые вечно перебиваются с «хлеба на квас». Воспитывая, между тем, двоих, троих детей. Но любящих своих чад, по настоящему, и отдающих им, всю свою душу, время и жизнь.
Она, просто живёт, учится, подрабатывает, когда совсем прижмёт в финансовом плане. Есть друзья, подруги. Смех и слёзы в подушку. Случаются влюблённости, но не перерастающие в страсть. Таня знает, где и когда нужно остановиться. И это немного пугает её поклонников. Да и не только это… Потому, в свои двадцать лет и со своей внешностью, она всё ещё ничья не жена. Чиста и невинна, как сказали бы поэты прошлого. А может время её не пришло? Не встретила своего принца. Ни на белом скакуне, ни в сверкающем «Мерседесе». Ни выходящего из обшарпанной проходной завода, с огрубевшими рабочими руками. А тот, на кого невольно падает взгляд, с первого курса, сторонится её… Правда, была пара попыток с его стороны, но из-за своего противного чувства женской гордости и из мести, что не замечал раньше, делала равнодушный вид и проходила мимо.
Но обратила на себя внимание, негласно естественно, одной довольно пожилой дамы. Очень пожилой. Но всё ещё прямо и гордо несущую свою седую голову.
Женщина отметила Таню случайно, заметила промелькнувшую в толпе, из окна своего, нескромного по нынешним временам, автомобиля, с шофёром за рулём. И с тех пор у Татьяны, появилась «тень», что всегда и всюду сопровождает её. «Тень» телохранителя. О чём, конечно, девушка и не догадывается.
А ещё, у пожилой женщины, появилась тоненькая папочка, с листочками и фотографиями внутри. На которой, написано « Ларина Татьяна Георгиевна».
Вот, и сейчас, эта сухонькая старушка, сидя в глубоком кресле, в роскошном и богатом кабинете своего не менее роскошного дворца-особняка, элитного пригорода, перебирает только что, доставленные её ищейками, адвокатами и юристами, последние сведения о девушке.
Рядом с папкой пестреют шесть листов офисной бумаги. Шесть настоящих рукописных портретов девушек, перенесённых на эти листы компьютером. И девушки на каждом листе, очень похожи. Если бы не временнЫе различия в одежде, во взглядах, в манере письма художников, можно было бы сказать, что это одно и то же лицо.
Женщина, отбросила бумажки и, слегка отстранившись от стола, подёргала за золотистый шнурок, с кисточкой на конце, висящий рядом с плотными портьерами, закрывающие огромное панорамное окно – Лёня, зайди – позвала она, не напрягая голоса. Знала, что он всегда слышит её.
В кабинет, постучавшись, ради приличия, вошёл высокий молодой человек, лет тридцати. Безукоризненный чёрный костюм, туго повязанный галстук, начищенные до зеркальности туфли. На правильном лице нет подобострастия, только внимание.
Он молча сделал два шага и замер, приготовив планшет.
– Вот эти счета – достала женщина из ящика стола кипу документов – я перевела на другое имя, скажешь детям и внукам, что бы, не искали и не беспокоились. Мне пора, я ухожу. Срок пришёл. А ты, как и договаривались, переходишь под начало внука. Я уже позвонила, предупредила. После моих похорон… Завещание…. Впрочем, ты знаешь, что делать. Свободен.
– Да, госпожа – слегка склонил тот голову, чётко, по-военному развернулся и вышел. Плотно и аккуратно, притворив за собой дверь.
Пожилая женщина, проводив глазами секретаря, склонила голову к фотографии Татьяны и прошептала – прости девочка… Но выбор у меня остаётся. Вот если бы… Но я всё сделаю… я постараюсь…
Немного