Конлей вылил на книги баночку какой-то жидкости, выданной ему на работе и посмотрел на Николь. Она вынула из кармашка красную зажигалку и протянула ему.
–Не боишься, что найдут? – обеспокоенно, но с небольшой улыбкой спросил Конлей.
–Нас здесь не осматривают. Всё лучше, чем держать её в квартире, за которой постоянно наблюдают.
–Никки, за квартирами Смотрителей не ведётся слежка. Её и за обычными гражданами редко устанавливают. Я тебе уже рассказывал.
–А ты уверен, что начальство и вам не врёт? – Николь спрашивала скорее с грустной усмешкой, чем всерьёз. – Уверен, что ради сохранения своей власти, они не пойдут на такое?
Конлей покачал головой и добавил:
– Но зато они слепо уверены в том, что могут полностью контролировать нас страхом, – он на долю секунды замолчал. – И не ошибаются.
Николь молча и с благоговением смотрела на него. Конлей щёлкнул зажигалкой и аккуратно поднёс язычок пламени к книгам.
Сначала огонь не занимался. Бумага лишь медленно тлела, обращаясь в пепел. Казалось, что поджечь книги зажигалкой – плохая затея. Но стоило Конлею прикоснуться огоньком к капле бензина, как вспыхнуло пламя.
–Не ошибаются лишь отчасти, – прошептал Конлей, отходя от горящих книг и приобнимая Николь сзади.
Он не видел её глаз, но не мог отбиться от мысли, насколько они сейчас красивы. В свете огня, отражая догорающую вечность.
Николь же с трепетом наблюдала за книгами, погибающими в пламени. Тогда её волновала отнюдь не их судьба. Не судьба погибающих вместе с ними идей и заветов прошлого. Её волновало, что на смену идеям и заветам этих книг не придёт ничего нового.
Новой и единственно возможной парадигмой мог быть только страх. Страх ради стабильности.
Огонь, пожирающий страницу за страницей, разгорался всё больше. Николь жалела книги, но воодушевление от вида пламени в такие моменты увлекало её куда больше. Она выросла с зажигалкой в руках и влюбилась в человека с огненными волосами. Кажется, сама судьба связала её со столь опасной стихией.
Когда жар стал обжигать бледную кожу, Николь повернулась к парню лицом и обняла в ответ.
***
Конлей вышел из здания Архива, громко захлопнув дверь. Он устал смотреть, как его близким причиняют боль. Давно устал.
Он знал, что книги были для Николь всем. После смерти обоих родителей литература стала для маленькой девочки, а позже и для взрослой девушки единственным способом понять себя, излить эмоции. Кажется, когда-то Никки даже пыталась писать свои небольшие рассказы. Правда, недолго. В любом случае она не показывала их Конлею. Вероятнее всего, они так же, как и всё творчество, созданное людьми, живущими под гнётом Купола, Норм и вечного опасения за себя и свой никчёмный быт, сгинули во