– Вы меня вызывали? – спрашиваю, наивно надеясь, что босс сейчас удивленно взглянет и скажет: «Нет. С какой радости?!»
Чуда не происходит, и мужчина, отрываясь от бумаг, разложенных на столе, кидает:
– Да, Регина Леонидовна. Проходите. Присаживайтесь.
Захожу, сажусь на краешек самого ближайшего к двери стула в надежде как можно скорее удрать и выжидающе смотрю.
– Наталья Сергеевна с понедельника уходит в отпуск, – произносит он и поднимается со своего места.
Молча жду продолжения.
– Обязанности главного с соответствующей надбавкой к зарплате возлагаются на вас.
Киваю. Надбавка никогда не бывает лишней, а уж с обязанностями разберусь – не дура.
Шеф подходит ко мне и садится на стул напротив.
– Справитесь?
Смотрю в упор.
К чему этот глупый вопрос?! Не в первый раз.
– Да.
– Отлично.
И неожиданно:
– А как вы смотрите на то, чтобы постоянно занимать эту должность?
Думаю, в моих глазах, будто в игровом автомате, когда выпала выигрышная комбинация, заискрилась и засверкала радость.
Однако, сдержав сопутствующий вопль, я практически ровно выдавливаю:
– Положительно.
Мужчина приближается и, опираясь на спинку моего стула, произносит фразу, от которой вся эйфория моментально испаряется:
– Если будете справляться, и я почувствую от вас… ответную заинтересованность, то это реально.
Можно было бы предположить, что двусмысленность в произнесенной фразе – только плод моего перевозбужденного воображения, но взгляд, которым он меня пожирает: откровенный раздевающий наглый, просто кричит об обратном.
Киплю от возмущения.
Вообще берега попутал?!
Вскидываю глаза и остываю. Мы критично близко друг от друга, а мне неприятен этот человек. Хочется скорее взять ноги в руки и, сверкая пятками, умчаться от него подальше, но я сижу и, как кролик, смотрю в глаза удаву.
– Подумай, будет взаимовыгодно, – фамильярно произносит босс, и это выводит из ступора.
Вскакиваю и, нервно теребя пояс платья, тараторю:
– Вряд ли у меня получится справляться со всем лучше Натальи Сергеевны.
– Подумай! – с нажимом повторяет он.
Хочу сказать «хорошо» просто для того, чтобы наконец завершить неприятный разговор и скрыться, но язык не поворачивается это произнести.
Слишком неподходящим кажется слово, и я выталкиваю из себя:
– Подумаю.
И следом спрашиваю:
– Я могу идти?
Мужчина кивает, разглядывая меня своим неприятным раздевающим взглядом, от которого хочется спрятаться в паранджу, и я разворачиваюсь и несусь прочь из кабинета.
Однако не успеваю добежать до спасительных стен своего убежища, как влетаю на всей скорости в вывернувшего из-за угла мужчину.
То, что это Арс, понимаю, не поднимая