– О, кого я слышу! Тётка Татка! – преувеличенный энтузиазм должен был прикрыть обманутое ожидание.
– Привет, Матюша! Помнится, ты собирался к нам. Не передумал?
Матвей оживился. А что? Нехило было бы на майские прокатиться в Питер. Заказ на исследование рынка памперсов для взрослых он почти закончил: отчет был готов, оставалось только графику вставить. Да и с Таткой давно не виделся – с прошлого лета. Думал, было, в октябре сгонять, пока мотосезон не кончился, но познакомился с одной перспективной козочкой. Не хотелось отвлекаться. Зимой тоже не вышло – перед Новым годом Матюху догнал грипп, который недели три изводил лающим кашлем и внезапными приступами потливой слабости. Да и ездить в Питер зимой было не круто: на поезде, как лох. Зато теперь, когда байк выведен из зимнего стойла – в самый раз.
– Приглашаешь? – уточнил Матвей на всякий случай.
Внезапно то ли тётушкин, то ли чей-то чужой голос суровым тоном приказа шепнул в самое ухо: «приезжай»! И вдобавок кто-то невидимый пробежался проворными пальчиками по позвоночнику: сверху вниз и обратно – снизу вверх. Как соседская девчонка-коза, что каждый вечер терзала клавиатуру и слух трескучими гаммами. Матюха рефлекторно поёжился и переспросил Татку:
– Что ты сказала?
– Ничего, – удивилась та. – Но хотела сказать, что мы тебе всегда рады.
– Мы? Или ты? – Таткин муж Денисов не особенно жаловал полученного «в нагрузку» племянника, но терпел ради любимой Наташи.
– И я, и Валера. Ты же ещё не видел нашу новую квартиру.
– Не видел… – согласился Матвей.
Недавно Денисов купил зачётные шестикомнатные апартаменты в графском особняке на Мойке и отделал их по хай-классу. Этот чувак с вечным комплексом отличника всё делал по хай-классу.
– Вот и приезжай, поживи недельку, – продолжала уговаривать Татка. – Нас не будет, мы послезавтра улетаем в Париж.
– Ого, Париж! С какого перепуга?
– Так у нас же годовщина свадьбы. Валера сделал мне сюрприз. Я сто лет мечтала погулять по весеннему цветущему Парижу!
Матюха сглотнул зашевелившееся, было, раздражение: седьмой год женаты, а всё изображают из себя влюблённых голубков – подарки, сюрпризы.
Семь лет тому назад Татка нарисовалась в его комнате – вся такая задумчивая, сосредоточенная, с ненатурально блестевшими глазами. Села на краешек кресла, застыла. Матвей о чём-то спросил, но слова упали в пустоту. И вдруг ни с того, ни с сего выдала: «А меня замуж позвали!». Он поперхнулся и глупо хихикнул: подумал, шутка – ведь тётке было уже за сорок. Старая дева, спинстер. Семнадцать лет она прожила в семье брата, воспитывая Матюху как родного сына. С тех самых пор, как под колёсами обкуренного мажора погибла мама.
В то проклятое лето девяноста пятого года Наташа закончила институт и собиралась выйти на работу и, до кучи, замуж за однокурсника. Уже и день свадьбы был назначен, и белое платье заказано, и кольца куплены. Но тут случилась аццкая трагедия. И верная Татка без колебаний отодвинула замужество. Жених её самопожертвования не понял и не принял. Поставил, дурак, ультиматум: или он, или родственники. И обломался: Тата выбрала не его.
Семнадцать лет Матюха жил – не тужил в нежном коконе Таткиной заботы. Тётушка лечила от его простуд и поносов, мазала зелёнкой разбитые коленки, ругала за халтурно сделанную домашку и ходила в школу, когда классная выдра вызывала родителей. И прикрывала от яростных выхлопов отцовского гнева, чаще всего заслуженного. Она осталась с Матвеем даже после того, как отец женился во второй раз и ушел жить к новой жене. Тата вела их совместное хозяйство и не мешала Матюхиной бурной личной жизни. Даже наоборот – просвещала в вопросах непостижимой женской психо-логики и давала зачётные советы, как разруливать отношения с многочисленными подружками. И всё продолжало бы катиться по гладкой накатанной, если бы – оп-пачки! – на горизонте не нарисовался оккупант Денисов. И тут заезженная фраза из советской мелкодрамы про начало жизни в сорок лет обрела зловещий смысл.
Денисов оказался питерским гастролёром – тётку угораздило столкнуться с ним в доме институтской подруги. Чувак был дважды разведён, но не утратил романтических иллюзий: запал на Тату с первого взгляда. А со второго предложил ей руку, сердце и состояние – бизнес и, походу, не маленький. Сразу просёк, что таких честных, верных и любящих – одна на миллион. Тётушка – аццкий абзац! – согласилась. И обрекла Матюху на новое сиротство. В ответ на крик души «А как же я?», она виновато пробормотала, что Матвей скоро встретит хорошую девушку, женится – она не хочет мешать. Хреновая отмазка! Зачем жениться, если у него была Татка?
Матюха честно делал вид, что рад за тётушку. Но её отъезд из родной столицы в северную сильно осложнил быт: никто больше не заботился о том, чтобы своевременно забрасывать в стиралку ношеные трусы и носки, никто не готовил зачётные «пальчики-оближешь» ужины. Да и обсуждать животрепещущее стало не с кем. Матвей пробовал временно