«Езжай скорей в далёкие края…»
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря…
И. А. Бродский
Езжай скорей в далёкие края,
езжай, не мешкай,
но не проси, чтоб стал послушно я
твоею пешкой.
Учти, я за тобой не побегу,
я знаю точно:
твой путь не подсобит мне, дураку,
подставив кочку.
Не думай про меня как про врага
твоей вселенной:
ты знаешь, ты мне слишком дорога,
ты незабвенна.
И пусть нужны как слёзы мартобрю
дожди и слякоть,
не жди, ошибок я не повторю.
Не вздумай плакать.
«Сезон дождей. Вода стучит по крыше…»
Сезон дождей. Вода стучит по крыше.
Из сумрака отряд фонарный вышел.
Стихи как будто пишутся легко.
Какао поглощает молоко
горячее – и вот коктейль лечебный
заботы превращает в кучу щебня.
На этом музе можно замолчать,
но нет: сорвав безмолвия печать,
она диктует за строкой строку́ мне,
а я – в одном лице глупец и умник,
такой благообразный весь на вид —
записываю вирши в черновик.
О, как же я скучал по вам, минуты,
когда глаза слипаются под утро,
когда молитву шепчешь горячо,
когда любые козни нипочём!
О, как же я скучал по вам, мгновенья,
когда сквозь неземное измеренье
летишь как будто, обгоняя свет,
и кажется, что выше счастья нет!
Однако мысль «Сейчас бы в рай попасть мне…»
проглатывают мигом злые пасти.
И вновь молитва: только б самому
сквозь эти пасти не пойти ко дну…
Ко сну отходишь выжатым лимоном.
Но вот – уж утро колокольным звоном
встречает: день воскресный, день святой.
Умоешься студёною водой
и – в гости к Богу: своды, свечи, ладан…
И крохи поэтического клада
за пазухой – на русском языке —
заботливо несёшь в черновике.
«Как ни крути, каждый из нас субъективен…»
Как ни крути, каждый из нас субъективен.
Мы смотрим на мир сквозь прорези собственных глаз.
Сюжет нашей жизни – не хуже, чем в детективе,
хотя уместится даже в короткий рассказ.
Всё в мире – закономерность, а вовсе не случай.
Человек родился, вырос, завёл семью.
Или живёт один – и ему так лучше,
семеро не занимают лавку-скамью.
Всё на Земле мимолётно, тем более – счастье.
Вспомни занозу – подарок шершавых перил.
Так что если ты счастлив, то лучше не обольщайся:
и это пройдёт, как Соломон говорил.
«Я уже давно остыл к тусовкам…»
Мы теперь уходим понемногу
в ту страну, где тишь и благодать.
С. А. Есенин
Я уже давно остыл к тусовкам.
Может, дело в возрасте. Хотя
больше – в том, что думать о высоком
сложно, на тусовки приходя.
Раньше о высоком думал меньше.
Дух веселья царствовал в уме.
Я искал средь девушек и женщин
ту, с которой сладко будет мне.
Было сладко. Жалко, что недолго.
Терпкое влюблённости вино,
шрам оставив остреньким осколком,
испарилось, как заведено.
Я об этом вовсе не жалею.
Ничего. Не страшно. Пустяки.
Жизнь моя – безлюдная аллея.
Мысли о прошедшем – далеки.
Те места, где смех без меры слышен,
для меня бессмысленно пусты.
Что уж тут поделать? Так уж вышло,
что к тусовкам я давно остыл.
Холостяк
Во влюблённостях я запутался:
что ни девушка – высший класс.
Только в сердце – пол-литра уксуса.
Хитро щурится левый глаз.
Вон друзья мои: раз – и женятся.
И рожают