Яр очнулся от воспоминаний.
«Пора всё-таки идти к ужину». Ярослав не спеша спускался по деревянной лестнице с резной балюстрадой, когда хлопнула входная дверь. Послышался хлопотливый голос Никодимовны и невнятное бурчание в ответ.
«Мишка из школы вернулся», – Ярослав увидел мальчишку, когда он пытался не заметно проскользнуть мимо него.
– Миха, что-то случилось? – поинтересовался опекун.
– Да ничего, – не очень уверенно ответил подросток.
– Хорошо, расскажешь позже, когда будет настроение. Надеюсь, ты не вляпался в криминальную историю? – решил пошутить Яр.
В этот момент его отвлекла Никодимовна, рассерженная тем, что беспокойная семейка игнорирует её ужин и поэтому не заметил, как от его неосторожных слов дёрнулся мальчишка.
– Ладно, иди в свою комнату. Приведи себя в порядок, переоденься и бегом ужинать. А то наша домоправительница уже мечет громы и молнии.
– Ага, – ответил Мишка и, не поднимая головы, побрел на второй этаж.
– Мишка, представляешь, я заканчиваю в универе подготовительные курсы! – поделилась за ужином Лада.
– Поздравляю, – ровным и без эмоций голосом произнёс Мишка.
– Это хороший задел на будущее. Теперь обязательно поступишь, – поддержал девушку Яр.
– Тоже мне – профессия! Филолог-журналист, – Мишка был настроен скептически.
– А у тебя как в школе дела?
– Норм всё, – буркнул подросток и показал всем своим видом, что его больше интересует содержимое тарелки, чем дальнейшая беседа. Тем более, что пухлые, поджаренные котлетки и смешанный гарнир из пасты с овощами были просто великолепны. Никодимовна всегда готовила на «ура».
– Ну, я к себе пошёл? – Мишка после ужина отбросил угрюмую отстраненность и стал практически прежним. Как будто после тяжких раздумий он вдруг пришёл к некоему решению. Он схватил со стола шоколадный кекс и припустил из столовой, пока домоправительница не заметила.
– Эй, Миха, стой! Поговорить надо, – на полдороге к лестнице наверх его окликнул Ярослав.
Подросток остановился с явным неудовольствием. И тут раздался весёленький рингтон мобильного. Ярослав ответил на звонок. По мере того, как он слушал, лицо у него застывало.