Я быстро окидываю взглядом деревце, стоящее, как обычно, в нише в холле. Разумеется, я заметила, что оно маленькое. Обычно у нас бывают огромные, пушистые экземпляры, а это какой-то доходяга. Но сейчас меня волнует другое.
– У меня получится.
Я эффектным движением затягиваю последний узел и отпускаю ветку – она ломается, и ангел с задранной юбкой и выставленными на обозрение панталонами пикирует вниз. Черт бы тебя побрал.
– А что, эффектный ракурс, – гогочет Бин. – Напишем ей на подштанниках «Счастливого Рождества»?
– Ладно. – Я отвязываю ангела и делаю шаг назад. – Укреплю ветку палочкой или еще как-нибудь.
– Просто найди другой наконечник! – в голосе Бин слышится веселье пополам с раздражением. – Эффи, почему ты всегда такая упертая?
– Я не упертая, а упорная.
– Не давай им спуску, Эффи! – вклинивается в разговор папа, проходя мимо со световой гирляндой. – Борись, упирайся и никогда не сдавайся!
У него блестят глаза, щеки порозовели, и я нежно улыбаюсь ему в ответ. Папа меня понимает. Такого стойкого человека, как он, еще поискать. Мама воспитывала его одна в крохотной квартирке в Лейтон-он-Си, и он ходил в школу, где приходилось выживать. Но он упорный – окончил колледж, а затем устроился в инвестиционную компанию. И теперь пожинает плоды: он на пенсии, отлично себя чувствует и всем в жизни доволен. Пасуя при первых трудностях, этого не добьешься.
Ну да, иногда его упорство переходит в иррациональное упрямство. Как, например, когда он категорически отказался сойти с дистанции во время десятикилометрового благотворительного забега, хотя хромал и, как выяснилось, порвал икроножную мышцу. Но, как он впоследствии заявил, свою лепту он внес, задачу выполнил и жить будет. Когда мы были маленькие, папа всегда говорил «Жить будешь!», что порой веселило, порой ободряло, а порой было совершенно неуместно. (Иногда не хочется слышать про то, что жить будешь. Хочется смотреть на расквашенную коленку и рыдать и чтобы кто-нибудь нежно приговаривал: «А кто это у нас такая храбрая девочка?»)
Папа, очевидно, приложился к глинтвейну до моего прихода – ну и что, имеет право. На носу Рождество, еще у него день рождения, а еще мы украшаем дом. Наряжать елку в папин день рождения – это наша традиция. Даже сейчас, когда все выросли, мы каждый год приезжаем в «Зеленые дубы», наш фамильный дом в Сассексе.
Когда папа исчезает на кухне, я подхожу к Бин и понижаю голос:
– А почему Мими в этом году купила такую маленькую елку?
– Не знаю, – после паузы говорит Бин. – Возможно, старается быть практичной? Мы же уже взрослые.
– Возможно, – говорю я, но такой ответ меня не устраивает.
Мими, наша мачеха, – натура художественная и творческая, с кучей причуд. Ей всегда нравилось украшать дом к Рождеству, ее принцип: чем больше, тем лучше. С чего вдруг она решила быть практичной? В следующем году я отправлюсь на рождественский шопинг вместе с ней и аккуратно напомню о том, что в «Зеленых дубах» всегда была большая елка и менять эту традицию не стоит, пусть даже Бин сейчас тридцать три, Гасу – тридцать один, а мне – двадцать шесть.
– Наконец-то! – прерывает мои мысли Бин, бросая взгляд на телефон.
– Что?
– Гас. Только что прислал видео. Говорит, еле успел.
Примерно месяц назад папа сказал, что в этом году подарков ему не нужно. Можно подумать, нас это остановит. Но если честно, то джемперов, запонок и прочего добра у него действительно много, поэтому мы решили быть креативными. Бин с Гасом смонтировали видео, которое Гас только что доделал, а я подготовила свой сюрприз и жду не дождусь возможности показать его папе.
– Думаю, Гас был слишком занят с Ромилли, – говорю я, подмигивая Бин, которая скалится в ответ.
Наш братец Гас недавно обзавелся потрясающей подружкой по имени Ромилли. Мы не удивлены, мы, разумеется, не удивлены, но… м-да. Дело в том, что это Гас. Он рассеянный. Расплывчатый. По-своему он красавчик и душка и классный программист. Но альфа-самцом его не назовешь. В то время как она – настоящий энерджайзер с идеальными волосами и в шикарных платьях на бретелях (я посмотрела ее фотки в Интернете).
– Хочу быстро глянуть видео, – говорит Бин. – Пойдем наверх.
Она первой идет по лестнице и добавляет:
– Ты упаковала папин подарок?
– Нет еще.
– Я привезла упаковочную бумагу и ленточку на случай, если тебе понадобится. И, кстати, заказала рождественскую корзинку для тети Джинни. Я потом скажу, сколько ты мне должна.
– Бин, ты – чудо, – признательно говорю я. Это действительно так. Она всегда думает на шаг вперед. У нее всегда все схвачено.
– И вот еще что. – Когда мы оказываемся на площадке, она запускает руку в сумку. – Давали три по цене двух.
Она вручает мне спрей с витамином D – я прикусываю губу, стараясь не рассмеяться. Бин превращается в маниакально одержимого сотрудника по безопасности