Седовласый офицер афганской армии даже не удосужился посмотреть вверх, все его внимание было приковано к площади, а потому сгоряча принял безобидные раскаты грома за взрывы. По его команде полтора десятка военных вскинули автоматы и тут же взяли на прицел собравшуюся на центральной площади города небольшую толпу. От праздничного настроения, царившего в ней минутой ранее, теперь не осталось и следа. В глазах собравшихся читались волнение и страх, словно загипнотизированные смотрели они на черные стволы «АКМов».
Заезжему туристу, впервые оказавшемуся в Кабуле, действия афганских военных могли показаться излишними, ведь человеку, привыкшему слышать звуки мирной жизни, было очевидно, что никаких взрывов и в помине нет – ни тебе огня, ни дыма. Простые капризы природы. Но в столице сегодняшнего Афганистана свой уклад жизни. Тревога не покидает жителей ни на секунду. Тут почти каждый день совершаются теракты, и к любому шуму, будь то взорвавшаяся петарда или безобидный салют из огнестрельного оружия по поводу рождения мальчика в семье, за последние годы привыкли относиться настороженно. К тому же на площади, где собрались несколько сотен людей, шло торжественное открытие выставки старинных исламских манускриптов и кисв, организованной российским посольством в Афганистане. А, как известно, русских в этой восточной стране не слишком-то любят и жалуют. Так что опасения и поспешный приказ офицера понять было можно.
Из-за карнизов домов плотной пеленой выплывали грозные тучи. Как губки, впитавшие грязь, они завешивали небо над столицей Афганистана. Еще один далекий раскат сотряс воздух.
– Это гром! – выкрикнул кто-то из толпы, не выдержав абсурдности сложившейся ситуации. – Это просто гром!
Слова горожанина почти сразу же подтвердил сверкнувший над крышами разряд молнии. Офицер смахнул рукой накатившие на лоб капли пота и отдал команду: «Отставить!» Солдаты, все как один, опустили автоматы. Площадь взорвалась радостными возгласами и криками. На головы горожан посыпался мелкий дождь.
Второй секретарь российского посольства в Афганистане, на жизнь которого уже однажды безуспешно покушались исламисты, решил на этот раз перестраховаться и скомкал концовку своей торжественной речи. Деликатно сославшись на срочное дело, дипломат, окруженный кольцом плечистых телохранителей, быстро спустился с помоста. Его темно-коричневый «Мерседес» с российским флажком на капоте под гул толпы пересек наполненную людьми площадь и исчез из виду.
Место перед микрофоном занял высокий пожилой мужчина в черном классическом костюме, советник российского посла по культуре. Несмотря на свой довольно простецкий и добродушный вид, Петр Владимирович Баренцев слыл хорошим оратором и эрудитом-востоковедом, умевшим заинтересовать практически любую публику. Его знания в области восточной культуры и религии вызывали уважение даже у здешних профессоров истории и теологов, его неоднократно приглашали выступить с лекциями перед местными студентами. Особенно славился он цитированием к месту средневековых поэтов в оригинале – на фарси.
Но выступление Баренцева не успело даже толком начаться – усилившийся дождь вынудил организаторов мероприятия объявить, что речь будет произнесена уже на самой выставке. Срочно свернули звукоусиливающую аппаратуру и перенесли ее под крышу здания. Вход в школу-медресе, где разместилась выставка исламских манускриптов и кисв, привезенная из Казани, перегородили двое высокорослых парней из охраны российского посольства.
Желающих попасть на выставку было достаточно много. Большинство из привезенных экспонатов никогда ранее не пересекали российской границы, но во избежание диверсий и хищения ценностей внутрь пропускали лишь тех, кто имел при себе специальный пригласительный билет, выданный российским посольством. По этой причине крыльцо мусульманской школы быстро обросло десятками возмущенных, пытавшихся всеми правдами и неправдами попасть внутрь: кто-то ссылался на знакомых среди устроителей, кто-то говорил, что забыл пригласительный дома. Мол, не предупреждали, что его обязательно надо иметь при себе… Но охранники оставались невозмутимы, довольно бесцеремонно преграждая вход непрошеным гостям.
На подступах к актовому залу, где была выставлена основная часть экспонатов, приглашенных встречали трое живописных бородатых музыкантов в войлочных колпаках и в халатах ковровой расцветки. Один из них ловко перебирал струны народного афганского инструмента домбры, второй, не жалея легких, дул в сурну. Хлопая то в ладоши, то по бубну, третий напевал заунывную песню, мотив которой отдаленно напоминал нетленный хит «Подмосковные вечера». По крайней мере, такие ассоциации возникали, как правило, у россиян, которым на афганской выставке хотелось услышать что-то родное, русское, и они готовы были уловить знакомую мелодию даже в народной пуштунской песне.
По периметру зала, из которого в коридор вынесли все ряды кресел, размещались в специальных пеналах с пуленепробиваемыми стеклами старинные исламские манускрипты и кисвы. Передвижную выставку оборудовали и смонтировали по последнему слову музейной техники. Каждый пенал представлял собой