Стоял самый роскошный и загадочный месяц года – август. Наступило полнолуние, его первый день – а их, как известно, три.
Под гипнотическим оком луны в пригородном редколесье одиноко высился трехэтажный особняк в готическом стиле. Что это за постройка, точно никто не знал, а слухи ходили разнообразные: от замка местного графа Дракулы до партийной дачи секретного назначения.
Минуя железнодорожную станцию, к особняку вела разбитая дорога, упирающаяся в железные ворота. У крыльца дома в каменных вазонах упоительно пахла петуния. Зеленая шуба девичьего винограда укрывала строение вплоть до одинокого окна мансарды, распахнутого настежь.
В комнате было темно, но луна уже кралась по краю крыши, готовясь заглянуть в окно.
Настырные виноградные лозы присутствовали и здесь, в комнате – увивали в виде позеленевшего бронзового орнамента поверхность старинного зеркала. Выпуклые виноградины, выточенные из бледно-зеленого оникса, казались живыми.
В зеркальной глубине отражалось пугающе странное лицо девушки в черном балахоне.
– Ну что же! Будем надеяться, что все получится… Правда, сестричка?
Густо обведенный черным карандашом глаз на простынно-белом лице ободряюще подмигнул: «Отступать некуда!»
Лиза вздохнула и плотно сдвинула черные губы – их пришлось красить фломастером, так как соответствующей помады не нашлось. И где только Лара брала всю эту дрянь?
Лиза была примерной девочкой и никогда не пользовалась косметикой. Вздохнув, она еще раз перечитала сообщение, недавно полученное от сестры Лары.
«Лиза! Мои подозрения верны. Максик что-то задумал. Сегодня он привел меня к своей тете. Притворяется добренькой, сама злая. Спрашивала про наше зеркало. Как оно открывается? Я и ляпнула – а в полнолуние через окно. Я пошутила – как оно может открываться? Зачем ей наше зеркало??? Они с Максом вышли, а я тебе пишу. Если я не вернусь, сделай так…»
– Если я не вернусь… – повторила Лиза черными губами.
В ответ на эти слова где-то далеко замяукала загулявшая кошка.
Ее вопли потонули в шуме приближающейся электрички, отходящей от станции.
В следующем сообщении шли указания – когда и что делать.
Накраситься как Лара – точь-в-точь. В первую ночь полнолуния сесть перед зеркалом, ожидая, пока луна доползет до окна. После этого повернуться спиной к поблескивающей зеркальной поверхности, оказавшись таким образом между реальным и отраженным ночным светилом. Внимательно смотреть в окно и ждать… А чего ждать-то? На этом сообщение обрывалось, видно сестре кто-то помешал закончить.
«Давай, луна, ползи! Зеркало близко…»
Внезапно она услышала тихий шелест. На зеркале словно бы оживали бронзовые листья… Как же они громко шелестят! Нет, это за окном… Шаги???
Огромная бледно-желтая луна первого дня встала за ее спиной, в окне. Лиза резко развернулась: шаги стали слышны гораздо отчетливее.
– Эй! Там кто-то есть? Лара! Я сделала все, как ты велела!!! Кто это?!
…
Лизина сестра-близнец Лара пропала несколько дней назад, и куда она подевалась, никто до сих пор так и не узнал. Родители, Родион Юрьевич и его жена Рина обратились в местное отделение.
На лице правоохранительного работника явственно читалась тоска по несостоявшимся выходным. А тут еще нервные папаша и мамаша ищут совершеннолетнюю дочурку!
– Погуляет – придет, – грустно уверил их работник. – Знаете, сколько вас, таких, каждый день приходит? Еще трех дней не прошло, кстати. А я должен что, подступиться принципами?
– Она никогда! – в отчаянии воскликнула Рина, не замечая странного речевого оборота – «подступиться принципами»…
– Никогда не пропадала, – добавил Родион, кашлянув.
– Не гуляла! – поддакнула мать.
– Фото! – сурово дыхнул на родителей служитель органов. По телевизору начинался финал футбольной лиги. Дома в холодильнике томилось пиво.
– Вот! – Родион торопливо сунул под нос тоскующего работника нечеткую карточку с изображением бледнолицей встрепанной девицы с черными губами.
Тот посмотрел на родителей так, что в его глазах можно было без труда прочесть множество интересных выражений, потом покрутил у виска натруженным писанием бесконечных протоколов пальцем.
– Погуляет – придет, – не очень уверенно вымолвил правоохранительный труженик.
– Впрочем, не будем полагаться на авось… – сурово сдвинув брови, возразил он сам себе. И неожиданно добавил:
– На авось и надысь.
Родион хотел его поправить: «не надысь, а небось», но только рукой махнул…
В итоге заявление