Аркебузы тоже одинаковые, калибром двадцать миллиметров и длиной ствола в полтора метра. Стволы для них сварены в Туделе, колесцовые замки куплены в Леванте, а собраны они в Осасуне, мастером Диего Орхедо – по моему личному заказу. До сих пор вздрагиваю, когда припоминаю, во сколько они мне обошлись, но деньги уже почти все вернулись. Казна компании возмещает мне затраты.
У аркебузиров в левой руке полусписа с крюком сбоку, служащим подставкой для аркебузы при выстреле, но ей вполне можно работать и в рукопашной схватке как обыкновенной короткой пикой, а еще в качестве дополнительной функции из них довольно быстро собираются переносные рогатки. Всех-то дел – в обозе возить брус со сквозными калиброванными отверстиями. Сам конструкцию придумал… или не сам, а где-то читал в своей прошлой жизни? Уже не важно. Все знания, которые я принес с собой в эту эпоху, теперь мои. Кто оспорит?
У аркебузиров на сгибе локтя маленькие баклеры, через плечо пущен черно-фиолетовый шарф. Лично заказал у портных на всю банду и обязал носить. Это мои цвета, а все они все-таки мой личный найм.
У арбалетчиков в ногах установлены широкие павезы высотой до груди, чтобы удобно было на верхний срез щита класть арбалет при прицеливании. Болт такую павезу не пробивает даже с десятка шагов: сам проверил, когда их покупал в Сарагосе. Три слоя клеенного рыбьим клеем мореного граба в стальной оковке и подстежка из специально обработанной воловьей кожи.
Кстати, из такой же испанской кожи, необычайно крепкой и легкой, сделаны кирасы для моих кутюльеров, выстроившихся рядом с основным строем отдельной бандой – общим числом в три десятка. Молодые парни, от четырнадцати до шестнадцати лет, все в статусе учеников арбалетчиков и аркебузиров. Их я экипировал в добротные шапели, а поверх кожаной кирасы – в металлические пластроны и вооружил протазанами с длинными кинжалами.
У кутюльеров, приписанных к арбалетчикам, за спиной плетеные корзины с запасными болтами, у приписанных к аркебузирам – кожаные ранцы с разным огневым припасом. Их задача – снабжать стрелков бесперебойно, ну а потом уже добивать раненых врагов и обдирать их как липку. В общем, очень полезные функции они выполняют.
– Мы же не собираемся жить вечно? – проорал я своей компании, сдерживая гарцующего Родена. – Но и спешить в ад не будем! Все равно места́ для нас там готовы и никто их не займет. Верно?
– Верно!
От рева луженых фламандских и мосарабских глоток взмыла стая ворон, пировавшая на трупах незадачливых швейцарцев, решивших устроить ночную вылазку из города Нейса.
Ну вот… Собственно, счастливый ритуал соблюден. Честно говоря, я не особенно уверен, что он счастливый, но так утверждает Иоганн Гуутен – мой капитан. Капитан компании рутьеров, то есть отряда наемников. Рутьеры, к слову, народ чрезмерно суеверный. Но так мы себя называем только в узком кругу, не очень популярно это слово по нынешним временам, лет сто назад постарались настоящие рутьеры, совсем не стеснявшиеся этого названия, – они опустошали целые области, превращая их в безжизненные пустыни. Но тех после Столетней войны быстро извели, и, кроме устава и некоторых обычаев, сохраненных верными адептами боевого братства этих страшных банд, от них ничего не осталось. Теперь мы бриганды, компаньоны или вообще живорезы. Очень характеризующее название… В общем, как только нас не называют, но от этого мы наемниками быть не перестали. И не перестанем.
– Петер, старый козел, ты что тут делаешь? – строго прикрикнул я на коренастого бородача, бочком проникшего в строй к арбалетчикам.
– Да он поживиться опять намылился… – засмеялись в шеренге. – И маркитанток из обоза Фридриха повалять захотелось. Да не на что…
– Ко мне! – махнул ему рукой.
Бородач, понурясь, выбрался из шеренги и, подойдя ко мне, преклонил колено.
Я покрутил головой и, не увидев вымпелов, сигнализирующих наступление, понял, что время у меня еще есть. И так строго, в воспитательных целях, поинтересовался:
– Петер, ты кто такой есть?
– Обер-интендант, гранд-повар Петер ван Риис, господин лейтенант! – браво отрапортовал наемник, вскочив и выпятив грудь, стукнув по ней кулачищем для достоверности.
– Тогда какой такой драной ундины ты лезешь в строй, когда обязан следить за съестными припасами, котлами и поварятами? – Я состроил зверскую рожу, впрочем внутренне улыбаясь.
Очень уж удачно я назвал должность повара в своем отряде, и она как нельзя кстати подходила к этому бородачу, знающему все о похлебках, жарком и паштетах.
– Так все готово, господин лейтенант! – выпучив глаза от усердия, проревел Петер. – Прием пищи – по распорядку! Мали́нская чесночная похлебка будет. Я четырех баранов и полувоз провианта с боем взял у самого́ личного каптенармуса кондюкто шестой роты. Не извольте беспокоиться, пальцы облизывать будете. А для вас