– Утро, Джули! Как думаешь, сама сегодня будет злобствовать больше обычного?
– Одному Богу известно. Я не Он.
Цок-цок-цок.
Изумрудная юбка-солнце закручивается вокруг бедер, когда я резко поворачиваюсь к новому собеседнику. Длина чуть выше колена открывает пусть не безупречные, но довольно привлекательные ноги в самом выгодном свете. Хотя секрет красоты вовсе не в совершенных формах, а в том, чтобы излучать радость.
В огромные окна нашего офиса щедро льется солнечный свет, и я чувствую себя его частью.
– Здравствуй, фея Джули! Зайди сегодня после обеда, заберешь макет!
– Обязательно заскочу!
Я порхала по офису, жизнерадостно стуча каблуками, и буквально купалась в любви, которую на меня изливал каждый встреченный мной человек. Когда тебя любят – это прекрасно. Вообще, быть нужной и обожаемой – это замечательное, ни с чем не сравнимое чувство. Особенно если работаешь в женском коллективе, который даже в самые мирные времена похож на серпентарий. А уж если в этом коллективе все поголовно личности творческие или мнящие себя таковыми, то работать с ними и вовсе дело, опасное для жизни.
– Джули, ты же позвонишь нам, если сама соберется нагрянуть?
– Разумеется.
И особенно хорошо, если в коллективе ты занимаешь то место, которое тебе на сто процентов подходит, и с удовольствием делаешь свою работу. Мне повезло сочетать и то и другое, пусть моя должность не является пределом мечтаний и не оплачивается так, как хотелось бы.
Я ассистент главного редактора. Это только звучит так красиво и заумно. На деле-то меня можно назвать обычным секретарем. В моем ведении находились расписание шефа, счета, координация работы отделов… ну и обязательные функции «принеси-подай-распечатай», от которых никуда не деться. Незавидное место для большинства моих знакомых, но, когда я получила степень магистра журналистики, в изданиях почему-то не ждали меня с распростертыми объятиями. Нет, пара журналов средней вшивости была готова принять в свои нестройные ряды репортером молодую и амбициозную девушку… Вот только ассистенту главреда «Фейри[1] стайл» платили все же побольше, хотя и не слишком, и это стало решающим фактором. Призвание призванием, а есть на что-то надо. Любимые родители обеспечили дочь жилплощадью после выпуска и демонстративно умыли руки, давая понять, что кормить меня никто больше не намерен и справляться с жизненными трудностями с этого момента целиком и полностью придется самой. Я сравнила количество собственных накоплений с нулем, убедилась, что разница невелика, и, нацепив на лицо любезнейшую из имеющихся в арсенале улыбок, пошла устраиваться в логово кошмара и ужаса, от одного упоминания которого извилины в мозгу выпрямляются. То есть в редакцию одного из крупнейших модных журналов страны.
Большего культурного шока я не испытывала за всю свою жизнь. Мир глянца, на взгляд девушки молодой и неискушенной, казался самым настоящим кошмаром. Розовым сияющим кошмаром. Я в своей жизни не следовала всем веяниям моды, хоть и не игнорировала ее, но тут… тут… тут мне дурно стало, ей-богу. Непрекрающающаяся дробь каблуков. Чересчур любезный, чтобы быть естественным, щебет девушек, доносящийся из-за неплотно закрытых дверей. Запах безумно дорогого парфюма. И наряды, которые я считала неуместными в повседневной жизни. Нигде в мире я тогда не чувствовала себя настолько чужой.
– Джули, что скажешь, если на завтрашний корпоратив я пойду в оранжевом? Это писк сезона, – долетел до меня вопрос одной из многочисленных приятельниц-сослуживиц.
– Только если хочешь быть похожей на морковку! – ахнула я, даже замерев на месте, что в условиях жесткого графика в принципе делать нельзя. – Вив, оранжевый сейчас, конечно, в моде, но тебя он изуродует! Надень синее! В нем ты всегда прелестно выглядишь!
– Ну… Да, ты права, я понимаю, – покорно вздохнула рыженькая Вивиан, барышня из отдела красоты. – Но ведь оранжевый…
В голосе девушки звучало столько трагизма, что мне самой стало не по себе. И смотрела она так жалобно… Но что поделать, если ей и правда противопоказан оранжевый? Тем более мне было сложно представить себе оранжевое вечернее платье… Это же как минимум странно. Впрочем, возможно, это опять пережитки моей более чем «немодной» юности.
Я взглянула на часы, ойкнула и, не попрощавшись, зацокала в два раза быстрее к кабинету шефа. Если Дженнет Коллинз, Титановая Джен моды, не получит свой капучино и отчеты сразу, как войдет к себе, то день у нее не задастся, а значит, день не задастся у всех. Мой шеф – самое страшное чудовище из всех, которых я знаю, но правильное обращение делает ее неопасной для общества. Ну, в целом неопасной.
Когда я вошла в приемную, ко мне тут же кинулась Лил, младший ассистент и мое альтер эго. Истеричное и мнительное альтер эго. В каждом жесте Лиллен сквозил подлинный трагизм, достойный лучшей сцены Айнвара.
– Где ты пропадала? Она вот-вот придет! А если бы