– Не сушильная камера, конечно, но тоже сойдет. Как во времена Леонардо, – улыбнулась Лера. – Но чья, же все-таки это работа? Не думаю, что родственница нашего Павла первого была счастливой обладательницей Рембрандта. Да и не в его духе были такие пейзажи. Ах, как хочется скорее узнать, чья же эта картина!
Лера вспомнила, как в детстве, после похода в Эрмитаж, мечтала найти на старом чердаке подлинник Ван Гога под какой-нибудь лубочной картинкой и любоваться любимым художником дни и ночи.
– Или, может, не надо мне этого знать? Меньше знаешь – легче спишь. Вот возьму завтра и откажусь. Томка же говорила, что лучше отойти от темных дел. А что-то мне подсказывает, в этом деле света мало. Только немного посмотрю на нее завтра, подержу в руках, пообщаюсь. Может, шеф уже будет знать, чья это работа…. Но зная, как родственница дорожила своими фантиками, это может быть кто угодно.
В понедельник Лера, как обычно, спустилась в свой подвал и приступила к текущим делам. Отгрунтованный холст она принесла с собой. Ближе к обеду в мастерскую спустился Павел Аркадьевич и сразу начал разговор с высоких нот:
– Озерова, тебе надо особое приглашение? Почему я должен бегать за тобой? Забыла, о чем мы с тобой договаривались?
«Вот как наш совместный труд начинается! Откажусь и буду жить легко и счастливо. И никакой мужик с топором за мной не будет бегать. А, кстати, откуда он может взяться?»
Вера Тимофеевна даже перестала работать, а с интересом откинулась на спинку стула и переводила взгляд с Павла первого на Леру, в ожидании разборок.
– Простите, Павел Аркадьевич, но я хочу отказаться от вашего предложения, – поднялась Лера со своего места.
– Пройдите в мой кабинет, Озерова! – сквозь зубы проговорил шеф, и, развернувшись, выскочил из подвала.
– Лер, это вы про что? – не сдержала любопытства Вера Тимофеевна и кудряшки на ее голове мелко затряслись.
– Уволиться хочу, а шеф не отпускает. Обещает повышение и отдельный кабинет.
У Тимофеевны открылся рот, а Лера уже ругала себя за нелепое вранье. Раньше за собой она такого не замечала. Собираясь с мыслями, она поднялась на третий этаж старинного особняка, где находился их антикварный салон.
Когда то давно, еще прадед нынешнего владельца салона, переехавший в холодный Петербург из солнечной Италии, приобрел этот небольшой особнячок. Здесь была его мастерская, здесь же он жил. Каким чудом это здание в центре Питера оставалось долгие годы собственностью одной семьи – было загадкой. Правда, новый владелец уже давно приобрел себе роскошную квартиру на Английской набережной, превышающей по площади весь антикварный салон. Жить на третьем этаже ему было тесно, хотя Лера не отказалась бы от такой милой квартирки.
Да раньше у людей были другие требования. Мама рассказывала, что она с родителями долгие годы счастливо жили в комнате в коммунальной квартире, и даже не мечтали о переезде. А прадед, да и дед шефа обитали в двух небольших комнатах с крошечной кухней. Из этих двух комнат Аркадий Михайлович