Попытка развлечь себя написанием дневника провалилась. Я закрыла тетрадь, отложила её в сторону и решила, что писательская карьера не для меня. Уж лучше просто лежать, смотреть на плывущие по небу облака и отдыхать, а не ваять мемуары. В двадцать два года такой ерундой, право слово, заниматься ещё рановато.
Сегодня, как и все предыдущие дни, я выбралась на пикник. Устроилась у пруда с пледом, тетрадью, намерением не скучать. Проблема заключалась лишь в том, что долго отдыхать я не привыкла. Последний раз бездельничала лет пять назад на школьных каникулах. Тогда ещё все мои были живы, а я – здоровая, на ногах… Да, счастливые времена. После, как у художницы, у меня никогда не было отпуска, да и куда выберешься на инвалидной коляске. Так что раз тут подвернулась такая возможность, я решила считать свалившееся на меня безделье заслуженным отдыхом.
В новом мире зарабатывать на жизнь мне не нужно, могу хоть всё время вот так отдыхать. И дело даже не в богатствах леди Майри – моей предшественницы, чьим именем мне придётся пользоваться до конца дней. Дамиан обеспечивает меня всем, задарил подарками и балует совершенно бессовестным образом. А Софи ему во всём потакает – ничего, совершенно ничего не разрешает мне делать по дому. Ещё и давит на совесть: мол, не отбирайте у бедных людей их единственную работу.
Быть совершенно свободной ото всех обязанностей – это так странно. Здесь мне даже постель не дают застелить, не то что кухарке помочь или горничной. Софи говорит, что на самом деле у меня есть обязанности – и это прилежно учиться. А ещё, этого она вслух не говорит, но такая мысль её наверняка посещала: моя первейшая обязанность – мило флиртовать с её любимым Дами.
Не самая трудная обязанность, мне нравится её исполнять, но невозможно же проводить все дни в библиотеке, а вечера – в компании хозяина дома. Хотя, если бы Дамиан уезжал пореже, то, уверена, мне бы не было так скучно, как когда его тут нет.
Нашим отношениям идёт восьмой день. Они идеальные, лучше, чем я мечтала. Вчера Дамиан устроил нам маленький юбилей – отмечали неделю. Подарил мне кулон – сверкающий бриллиант в изящном обрамлении. Я не хотела брать, уж слишком дорогая вещь, но как отказать, когда мужчина говорит, что увидел в чистоте и блеске камня сходство с чистотой моей души и великолепием моего тела.
Он не поэт, выражается не всегда удачно, и некоторые его комплименты режут слух, потому что «великолепие тела» – м-м, правда? Но когда вспоминаешь об этом, то всегда улыбаешься.
Дамиан чудесен во всём. Единственно, всё, что он себе позволяет – это держать меня за руку. Даже поцелуи в щёку – табу. А когда-то он шёл вперёд с настойчивостью тарана. Изредка – слишком часто – я вспоминаю те времена, когда он видел во мне живую женщину, а не хрупкую розу…
Издали донёсся лай. Я села, оглянулась, но за деревьями даже не увидела дома. Бренан продолжал разрываться. Я подождала ещё минутку и принялась собираться. И чем дольше он лаял, тем быстрее я одевалась и складывала всё, что сюда принесла.
Там что-то происходило, что-то интересное, а может, немного опасное. Более любопытное, чем подсчёт облаков-барашков и облаков-крокодилов. Направляясь к дому, я загадала, чтобы мои надежды сбылись.
Знала бы, что дальше случится – тихонько вернулась бы к пруду и долго молила Деву-Сестру и Отца-Защитника, чтобы нас всех миновала чаша сия.
Но я не пророчица. Я никак не могла знать, что вот так, погожим летним деньком под лай Бренана в мою жизнь войдут новые опасные приключения.
Глава 1. Ужасный план
Обычно я возвращалась домой другим путём, но в этот раз извилистые гравийные дорожки и лай Бренана вывели меня к парадному крыльцу. То, что я там увидела, меня поразило.
Однажды Софи назвала Бренана обученным хартманом, я сама не раз являлась свидетелем – он прекрасно всё понимал и строго исполнял то, что ему говорили. Внешне всегда казалось: Бренан – отлично воспитанный пёс, который выполняет все приказы хозяев. А теперь эта картина, и так искажённая, не учитывающая действительный статус хартмана, полностью разбилась.
Бренан лаял на Дамиана, буквально разрывался от ярости.
Таким я его видела лишь однажды, в ту ночь, которую обещала себе позабыть, но которая уже не раз возвращалась в кошмарах. Сейчас Бренан выглядел точно так же, но нападал не на демона, а на Дамиана. Он рычал и показывал зубы. Его чёрная шерсть стояла дыбом, а так как он и в обычном состоянии напоминал размерами телёнка, то сейчас выглядел разъярённым цербером, вырвавшимся из ада. У него пена шла из пасти, так его что-то взбесило. А ведь они с Дамианом, казалось, прекрасно понимали друг друга. Бренан, как и Софи в своей сфере, были первыми помощниками хозяина дома.
Дамиан и Бренан находились тут не одни. На площадке у крыльца стояла чёрная карета с решётками на окнах, а рядом с нею – двое мужчин, чьи крепкие фигуры и тёмная одежда заставили вспомнить тюремных