Между тем вот уже более трёх месяцев я не получаю вестей от группы учёных, с которой он в феврале этого года отправился исследовать очередную мистическую загадку на Андаманские острова. Более того, две недели назад в нескольких газетах Калькутты появились сведения о якобы полном истреблении его небольшого отряда исследователей жителями труднодоступного острова Сентинель в Индийском океане.
Спутниковые телефоны, которыми была снабжена экспедиция, молчат, и это притом, что мне трудно поверить, будто Алексей Санаев может обходиться без телефонных разговоров больше двух-трёх часов подряд, не говоря уже о месяце. Поэтому я вынужден сделать для себя неутешительный вывод, что Санаев и его коллеги, по всей видимости, погибли. И прежде, чем отправиться на поиски экспедиции или её останков – а именно такое решение я для себя принял, – я считаю себя обязанным обеспечить издание рукописи Алексея Санаева о загадке летающих существ.
Сразу поясню, что, так как данная рукопись предназначена для русскоязычного читателя, я в силу своего слабого владения русским языком лишён возможности в полной мере оценить её художественные и научные достоинства. Могу лишь подчеркнуть, после весьма поверхностного прочтения, что основная последовательность фактов наших удивительных похождений отражена весьма точно, хотя и сдобрена, вполне в духе автора, сверх всякой меры разного рода юмористическими комментариями. Сам я, возможно, предпочёл бы более строгое научно-методическое изложение результатов экспедиции, но в данном случае мне остаётся лишь склониться перед волей искренне уважаемого мной автора и предложить его труд на более беспристрастный суд читателя.
Жан-Мари Брезе
Париж – Москва, июнь 2022 г.
Приключение 1. Без приключений
✓ Заседание правления;
✓ Кризис в компании и моей жизни;
✓ Мои мечты и невозможность их осуществления;
✓ Улёт «Шмелла»;
✓ Радикальные антикризисные реформы в «Омеге»;
✓ Мечты моей супруги о «реальном мире»;
✓ Что такое дауншифтинг?
✓ Я принимаюсь за новый проект.
Заседание правления начиналось хмуро. Как всегда бывает с утра по понедельникам, мы кисло улыбались друг другу, рассматривали помятые лица коллег и обменивались вялыми впечатлениями о том, кто и где провёл уик-энд. В последнем и вовсе не было никакой необходимости, так как в эти выходные все семеро присутствующих имели возможность лицезреть друг друга на подъёмниках и в барах лыжных курортов Сент-Морица или Куршевеля.
Там, в мировых столицах российской элиты, настроение тоже было весьма подавленным. Очередной кризис в отношениях между Россией и Европой принёс головную боль как раз тем, кто считал, что заработал достаточно денег, чтобы навеки от этой головной боли избавиться. Но распоряжением своими деньгами приходится заниматься ровно столько же времени и с таким же усердием, с каким когда-то эти деньги добывались. И теперь именно мы, топ-менеджеры «Омеги», одной из крупнейших российских финансово-промышленных групп, стали первыми и самыми главными жертвами нового экономического кризиса.
Выражение лица нашего руководителя, президента компании Евгения Смольского, уверенно демонстрировало ход мыслей приблизительно в том же направлении. С тех пор как индексы московских бирж опустились ниже любых мыслимых пределов, он никогда не надевал галстука и никогда не улыбался, хотя раньше с ним такое хотя бы раз в квартал, но случалось. Однако в прошлую пятницу индекс скакнул вниз ещё на восемь процентов, что грозило существенными неприятностями прежде всего нам.
Смольский нервно посмотрел на часы и отпил из бутылки холодного чая.
– Вчера я получил отчёт Департамента управления активами, – не здороваясь, сообщил он нам траурным голосом, при этом лица присутствующих выразили вселенскую скорбь. – И увидел там вот такую фразу. – Он порылся в бумагах. – «На рынках в течение недели сохранялась высокая волатильность».
Он оглядел нас с таким видом, будто именно мы приняли особенно деятельное участие в создании этой волатильности.
– Это что такое? Да ведь рынки рухнули! От рынков уже вообще ничего не осталось. Наш основной актив стоил восемьдесят долларов за акцию, сейчас стоит четыре!
Четыре долбаных доллара! И вы мне это называете «высокой волатильностью»? Кто тут сошёл с ума?
Я несколько расслабился. Начиналось обычное еженедельное заседание правления в кризисном режиме, и ничего нового сегодня я уже не услышу.
Я работал в «Омеге» уже почти пять лет, и за это время дослужился до должности начальника департамента и вице-президента. Сказать, что мне это принесло какую-то особенную радость, я не могу, потому