У меня в двадцать девять лет было очень много подруг. И всех их я любил. Каждую в своём роде. И все они очень любили меня. Знали про мои похождения, но терпели и прощали. Вообще-то в меня влюблялась до беспамятства любая, с кем я переспал хотя бы раз. И этому есть большое и весомое основание. Я всегда знал ему цену и умело им пользовался. В этом был только один минус – презервативы экстра большого размера приходилось покупать только на заказ. Но это далеко не единственное моё достоинство, уж поверьте.
Нет, я не стану сейчас их перечислять. В конце концов, о человеке судят по делам, а не по словам. Тем более сказанным о себе самом. Замечу лишь, что мало кто умел так танцевать рок-н-ролл как я. И мне всегда не хватало пары. Всем моим девушкам было от шестнадцати до двадцати двух. Откуда им было знать хоть что-то про этот танец? Но всё в моей жизни изменилось как только я встретил Наташку.
Это был вулкан темперамента и ураган сексуальности. Милое, всегда улыбающееся лицо и стройная точёная фигура. Безудержная энергия, необычайный интеллект и профессиональная хватка бульдога. С первой нашей встречи между нами возникла не просто химия, а настоящая самоподдерживающаяся термоядерная реакция.
Я был тогда капитаном милиции в Санкт-Петербурге. Кто-то скажет: – В двадцать девять и капитан? А я отвечу: – Да. Работать надо. А она была ярким адвокатом в Москве и любовницей одного очень большого руководителя в аппарате МВД. Но познакомились мы не по моей профессиональной линии. Дело было так.
В августе 1992-го года мой приятель-бизнесмен из Москвы купил в Финляндии новый только недавно вышедший и наделавший много шума сверх престижный шестисотый Мерседес. Он попросил меня помочь его растаможить и перегнать ему в столицу нашей Родины. Несколько дней я ездил на нём по городу настоящим гоголем. Все шарахались от меня, стоило только мигнуть фарами. Даже у самых крутых и авторитетных деятелей бандитского Петербурга таких машин ещё не было. Когда я приезжал на нём на работу в Большой дом, неизменно собиралась толпа коллег-ментов и все с завистью разглядывали его и засыпали меня вопросами.
В один из дней на Кантемировском мосту я посигналил вежливо семёрке БМВ с просьбой освободить дорогу. Водитель не послушался. Я обогнал его и подрезал. Пусть, типа, знает как меринов не уважать. Бумер сделал резкий рывок вперёд и затормозил передо мной. Из него вышли четыре человека – крепкие ребята в кожаных куртках. А сзади меня подпёр, тем временем, джип с охраной. Встал плотно, чтобы я не сбежал. Охрана тоже вышла. Так окружили меня человек восемь. Когда старший представился, у меня холодок пробежал по спине. Круче вляпаться было невозможно. Практически я потерял машину. Чужую притом. Уж я-то знал, что даже будь я в форме, меня ничто спасти бы не смогло. Понять это может только тот, кто жил в это время в нашем городе. Но я не растерялся. Я представился одним из солнцевских бригадиров. Сказал, что я в Питере по особо важному делу и посоветовал никому не стоять у нас на пути. А если всё ещё есть вопросы, то забиваем стрелку на завтра в это же время и в этом же месте. Со мной будут серьёзные люди и веские аргументы. Всё перетрём и порешаем.
Местные были озадачены, но согласились. Я уехал, а они остались обсуждать наглость москвичей и способы их наказания. Надо ли говорить, что ни на какую стрелку я приезжать и не собирался? Вряд ли кто-то сможет отыскать меня по транзитным номерам. В тот же день я стартанул из города и поздно ночью был уже в Златоглавой.
На следующее утро друг мне назначил встречу в центре города в самом дорогом, только что открывшемся ресторане. До полудня в зале было мало посетителей. Я присел за столик у окна, а мерина припарковал на улице прямо напротив, чтобы присматривать за ним. Подошёл официант. Я заказал самые дорогие блюда. На первое – уха из байкальского омуля. Хозяин машины задерживался и я начал трапезу без него. Отведав пару ложек из тарелки с супом, я подозвал официанта и вежливо сообщил ему, что принесённое им блюдо – это что угодно, но только не байкальский омуль. Хотя я и представления не имел о том, каким должен быть на вкус этот редкий представитель рыбной фауны.
– Это – байкальский омуль – невозмутимо парировал самоуверенный официант.
– Это не байкальский омуль. – не менее твёрдо, настойчиво и со знанием дела заявил я.
– Это – байкальский омуль – со спокойной уверенностью ответил юноша.
– Хорошо… – задумчиво протянул я. – Если это не байкальский омуль, то я сегодня обедаю за твой счёт. Идёт?
Он молча кивнул.
– А если это байкальский омуль, то эта машина… – я показал ему на стоящий за окном мерседес и для верности мигнул с брелока фарами – Эта машина твоя.
После этого я взял его за правую руку и с лёгким шлепком вложил в неё ключи и сжал для верности его пальцы в кулак. Парень побледнел. И я его отлично понимаю.
– Это не байкальский омуль… – тихо сознался он.