– Я не отпускал тебя! – голос отца разносится эхом по дому, – вернись немедленно!
Вот ещё. Пусть попробует заставить.
Представляю, как отец несколько секунд стоит у подножия лестницы, размышляя, стою ли я его времени. Услышав удаляющиеся шаги, хмыкаю. Видимо, не стою. Попыток подняться на второй этаж и продолжить наш бессмысленный спор он не предпринял, тем не менее последнее слово всегда должно оставаться за ним.
Скидываю пыльный рюкзак на пол и уже собираюсь избавиться от грязной после дороги одежды, как из темноты раздаëтся едкий смешок:
– Ай-яй-яй.
Губы непроизвольно растягиваются в улыбке.
– Ты что здесь делаешь? – спрашиваю грубее, чем планировал, я просто не знаю, как себя с ней вести.
Не после того, что было.
Выключатель я всё-таки нащупываю, зажигая модную красную подсветку по периметру своей спальни. В центре комнаты, прямо на ковре, разлеглась моя сводная сестра. Её каштановые волосы с рыжим отливом собраны в небрежную прическу, из которой в разные стороны торчат пряди. Длинные ноги, обутые в мохнатые тапочки, игриво дергаются, будто в такт музыке, хотя мы в полной тишине. Одета она в зелёную пижаму, которая мало что скрывает под тонкой тканью. Моё тело оживает в момент, приходится осадить своего, проснувшегося в штанах, друга. Эй, приятель, мы только что пролетели полмира, и я планирую просто лечь спать.
В руках Эля крутит бокал с молоком, на коленях у неё лежит планшет, который она, видимо, выключила, дабы не привлекать мое внимание. Ждала меня. Сердце бьётся быстрее. Я стараюсь принять как можно более безразличный вид. Взгляд так и сползает на голые ноги девушки.
– Эля, твоя комната дальше по коридору, – устало машу рукой в сторону двери.
– Я прячусь, – загробным шёпотом говорит девушка, а затем громко смеётся, запрокидывая голову, – мать не будет меня здесь искать.
Как же я, мать твою, по ней скучал. Кишки сводит от желания прикоснуться. Сгрести в объятия. Её, такую домашнюю, растрёпанную, тёплую, пахнущую после душа кокосом. И целовать, целовать, целовать. Я думал, это чёртово наваждение пропадёт. Растает как мираж. Расставание должно было вправить мне мозги. Эта девчонка под запретом.
– Если прячешься, веди себя тихо, а ещё лучше – исчезни отсюда.
– Не дождëшься, – вот и весь ответ.
Эля показывает мне свой розовый ядовитый язычок и потягивается как кошка.
Как, сука, это вытерпеть?
Я прохожусь по комнате, останавливаясь возле шкафа. Стаскиваю с себя футболку и бросаю на пол. Берусь за ремень на джинсах, не стесняясь Эльки: если ей некомфортно, пусть отворачивается или чешет отсюда к себе. Только вот девчонка без малейшего стеснения рассматривает меня. Я могу наблюдать за ней в зеркало, которое висит на дверце шкафа. Глаза девушки ощупывают мои плечи, опускаются ниже по спине и застревают где-то в районе зада.
Без царя в голове моя принцесса.
– Эй, извращенка. Прекрати пялиться.
– Больно надо. – Гордо вздëрнув голову, заноза утыкается в свой планшет.
Так-то лучше.
– С матерью опять поругалась? – молчать почему-то не хочется.
Глаза она больше не поднимает.
– А ты – с отцом? Не успел приехать, ругань на весь дом стоит.
– Почему не встречала? – вопрос срывается с моего языка, прежде чем я успеваю подумать, что именно у неё спрашиваю.
Получается, я ждал встречи. Мне хотелось её помучить, но почему-то мучился лишь я сам.
– Ты назвал неправильную дату прилета.
– Тогда почему ты здесь?
– Я решила тебя подождать.
– И долго ждёшь?
Я останавливаюсь рядом с ней, присаживаюсь на корточки, не стесняясь того, что на мне остались лишь чёрные боксеры. Щёки Эли краснеют, а мне смешно. Её всегда было сложно смутить, но мне удаётся.
– А ты как думаешь? – Девчонка поднимает на меня свои огромные глазищи, сверля ими дыры в сердце. – Целый квартал!
– Подождëшь ещё немного?
– Куда я денусь, Тём.
Чмокаю её в макушку и иду в душ.
Моюсь быстро. Полдня в дороге, почти сутки на ногах, усталость даёт о себе знать. Меня не было дома почти три месяца, ездил в Штаты подавать документы на учёбу. Ещё одна блажь моего отца, но на неё я согласен. Получить хорошее образование важно, только вместо управления бизнесом я хотел поступить на юриспруденцию, но провалился. Отец это знал, поэтому и начал нашу встречу с любимых слов: «я же тебе говорил».
Вернувшись в комнату, вижу, что Эля перебралась на кровать. Накрывшись одеялом, лежит на боку лицом к моей подушке.
Сердце пропускает удар, когда я встречаюсь с ней глазами. Ничего не изменилось. Пока меня не было, мы каждый день созванивались, разговаривали обо всём на свете, иногда просто молчали, слушая дыхание друг друга. Наши переписки