Малыши-енотики кинулись обнюхивать подарок и разочарованно протянули хором:
– Фа-а-антики-и-и-и!
– И они совсем не пахнут шоколадом! – грустно сказала Тоня. Она была старше братика на целых два года и уже ходила во второй класс.
Енотная мама засмеялась, а папа подмигнул:
– Дети, это кое-что получше! Билеты в оперный театр! По одному – каждому из нас.
Детишки застыли на месте, и Моня округлил глаза:
– А что это?
– Ах, опера – это прекрасная Вселенная! – воскликнула мама. – Опера – это енотно и превосходно! Это роскошный зал, великолепный оркестр, певцы – заслушаешься!
В раскрытое окно ворвался музыкальный ветер, и кружевные занавески затанцевали в такт мелодии. Тоня и Моня схватились за лапки и закружились.
– Но к посещению концерта, балета или спектакля нужно готовиться! – важно подняла палец мама. – Существует самый настоящий театральный этикет! С ним вы познакомитесь после того, как съедите на ужин кашку и попьёте какао.
Малышам так не терпелось узнать про театральный этикет, что за столом они не шумели и справились с едой молниеносно.
– Добавочки? – подмигнул папа.
Но детвора соскочила со стульев и облепила родителей:
– Мы хотим знать про э-ти-ке-ет!!!
Когда посуда была убрана, папа хлопнул в лапы-ладоши, и в воздухе развернулся светящийся свиток. Детишки изумились:
– Ничего себе!
– Этикет – это свод обязательных правил, принятых в обществе, если хотите, кодекс! – пояснил папа.
На электронном свитке проявился старинный замок. Из башни выглядывала фрейлина-енотиха, а под каменной стеной гарцевал на маленькой деревянной лошадке рыцарь-енот, блистающий на солнце латами.
– Во времена драконов и фей существовал рыцарский кодекс чести. Он предписывал вести себя смело и благородно, почитать старших и воспевать в стихах свою даму сердца.
Енот в доспехах послал воздушный поцелуй фрейлине, а та бросила ему на грудь алый шарф. Рыцарь поцеловал подарок и привязал его к копью.
– Хи-хи, – засмеялся Моня, а Тоня покраснела от смущения.
– Тех же, кто отступал от кодекса чести, ждали позор и изгнание из светского общества.
– Свои правила есть и в оперном, и в любом другом театре, и в филармонии, – продолжила мама. – Во-первых, необходимо заранее купить билеты.
– Уже купили! – радостно помахал цветными бумажками Моня.
– Во-вторых, одежда и обувь должны быть чистыми и нарядными, а причёски – аккуратными.
На экране предстали папа, мама и малыши – все – в вечерних нарядах и о-о-очень довольные собой.
– Билеты необходимо перед входом подать проверяющим! – напомнила енотная мама.
– Как бы это скучно ни звучало, поесть нужно заблаговременно, чтобы не шуршать обёртками во время представления и не смущать вкусными запахами зрителей и артистов. А легко перекусить и прогуляться по театру можно во время специального перерыва. Он называется «антракт».
– «Антракт» – от французских слов, переводящихся как «между действием», – пояснил папа. – В это время разрешается также позвонить по телефону или посетить туалет. В остальное время в зале должно быть тихо.
– А как музыканты узнают, что нам понравилось? – задумалась Тоня.
– Публика, то есть зрители, хлопает в ладоши и кричит специальные слова.
– А! Я знаю, какие! – обрадовался Моня. – В прошлую субботу мы ходили с папой смотреть футбол на стадион и болели за «Спартак».
Нарядные еноты на экране уселись рядами, набросили на шеи спортивные шарфики и огромные полотнища-флаги с эмблемами спортивного клуба, застучали лапами и протяжно заскандировали: «Оле-оле-оле-оле! «Спарта-а-ак» – чемпион!»
Папа прыснул, а мама замахала лапками и воскликнула:
– Нет-нет-нет! «Оле» оставим спорту. А в опере кричат «Браво! Браво!», если понравилось, и «Бис!», если понравилось очень сильно и хочется продолжения.
Электронные еноты тяжело вздохнули, стянули шарфы и бодро грянули: «Бра-во-о-о!»
– А после постановки артистам принято дарить цветы.
На экране снова возник рыцарь, который скинул латы и очутился на освещённой сцене. На нём красовались лаковые туфли и мерцающий костюм. На голове меховой шапкой восседал чёрный закрученный парик. Бархатным голосом распевал артист песню на итальянском языке, а в конце под шум аплодисментов раскланивался во все стороны и ловил цветы, сыпавшиеся со всех кресел.
– Ух, ты! – восхитился Моня и тоже