Из моих размышлений меня вывело неуверенное покашливание моей временной служанки, я, все еще чувствуя дичайшую слабость во всем теле, попыталась приподняться на локте и повернуть лицо в ее сторону, но получилось только вяло трепыхнуться, завалившись спиной обратно на кровать.
А мне ведь сейчас аудиенцию давать. Про дальнейшее и подумать страшно…
– Дора, помоги мне сесть на край кровати. – Ощущение собственной беспомощности больно било по самолюбию, но мое самолюбие ничтожно по сравнению с теми проблемами, какие может повлечь мое бездействие…
С этим надо что-то делать. Может, магистр сможет что-то подсказать?
Совместными усилиями меня усадили на край кровати, и я наконец обратила внимание на саму себя. Коснулась пальцами чистой рубахи, без всякого стеснения принюхалась к собственному телу.
– Я омывала вас, ваше высочество, пока вы были в беспамятстве. – Заметив мои действия, Дора смутилась и нервно затеребила край передника.
– Дора, ты себе даже не представляешь, как я тебе за это благодарна, – совершенно искренне ответила я девушке.
Точно надо забрать ее в замок!
– Помоги мне одеться, сама я на это сейчас не способна.
Чуть позже, проведя пальцами по расшитому узорами подолу туники, я, одетая, обутая и даже с заплетенными в косу волосами, сидела на кровати, готовясь к предстоящей встрече. Дора, тем временем прибравшись в комнате, тихонько вышла за дверь, оставив меня наедине с моими раздумьями.
Водя взглядом по аскетичному убранству, я раз за разом возвращалась к своему мечу, что кто-то повесил на столбик в изголовье кровати. В голове бродила странная мысль о том, что я перестала воспринимать свое оружие как нечто враждебное мне или даже просто неодушевленное.
Он пытался говорить со мной. Он пришел мне на помощь в моем сне. Разве он не заслужил того, чтобы я относилась к нему если не как к другу, то как к партнеру?
Следующую пару минут я старательно ползла по кровати, мелко перешагивая ногами по полу и упираясь руками в матрац, пока не передвинулась к изголовью настолько, что смогла дотянуться до висящих ножен.
Взявшись ладонью за рукоять, я немного вытянула клинок, заглядывая в него, как в зеркало. В голове тут же появилось ощущение присутствия, тонкий поток чужих эмоций – торжество победы, нетерпение, жажда похвалы.
«Да, ты молодец, молодец. Тут даже и спорить нечего… – Я провела пальцем по стальной поверхности, обдумывая зародившуюся в голове идею. – А как ты смотришь на то, чтобы я дала тебе имя? Или, может, у тебя уже есть имя?»
Ответом мне послужили две эмоциональные вспышки: положительная – яркая и отрицательная – тихая и тусклая.
Я вдруг почувствовала, как на лице появляется дурацкая улыбка. Решение о том, какое имя дать мечу, пришло само собой: «Отныне я буду звать тебя Жало». Оружие несколько мгновений молчало, а потом я ощутила, как по руке взметнулось благодарное тепло, чуть покалывая и щекоча кожу. Моя маленькая шалость мечу понравилась, пусть он и не мог знать, что я взяла это имя из любимых книг детства, но наверняка чувствовал мою привязанность к нему.
Главное, чтоб мне в итоге не пришлось сражаться с гигантской паучихой…
Дернув плечом, я уже было повесила ножны обратно, но клинок вдруг снова ощутимо толкнулся в ладонь, предлагая мне взять то, что в нем хранилось.
«Может быть, это – хорошая идея? Чего мне сейчас не хватает, так это жизненных сил…» – Я даже не успела додумать мысль, как Жало, почувствовав мое одобрение, щедро выдал мне воспоминания убитой нами горгоны!
Как это выходит? Я убила ее Жалом в собственном сне, и он впитал ее силу… Получается, это был не просто наведенный кошмар. Это все происходило в Грани, и горгона умерла по-настоящему!
В мою голову хлынули чужие эмоции и остатки памяти. Они были очень оборваны, словно бы их владелица сопротивлялась даже сейчас, не давая мне прочитать себя, как раскрытую книгу. Но кое-что все же мне открылось.
Я будто бы смотрела на себя со стороны. На двух себя. Одна из них была практически сломлена, балансировала в шаге от безумия, едва сдерживаясь от падения. Она не вызывала ничего, кроме жалости и торжества. Я чувствовала… Ох! Горгона чувствовала, что ее задача близка к завершению. Девчонка была загнана в ловушку и совсем скоро превратилась бы в покорную марионетку, пригодную для него.
Для меня оказалось настоящим испытанием выдержать ту лавину ужаса и обожания, которая возникла в моей голове. Образы перетекали один в другой и не оставались четкими хоть на какой-то миг, чтобы увидеть лицо того, кто был в воспоминаниях женщины-змеи. И, пожалуй, именно это легко позволило мне понять, кто именно скрывался за ними.
Тот, кто был повинен