В поисках истины. Александр Григорьев

долгий путь.

      То подружится с мошкою, то он с птицами в совете,

      То стремится в злом порыве между сосен пронырнуть.

      И затихнет. Воздух стынет. Звезды сыплются рекою.

      Тишина. И только совы потрясают сонный лес,

      Что пред путиком случайным он подымется стеною,

      Приютит его, накормит, приголубит как отец.

      В том лесу ручей игриво, звонкой поступью стихии

      Воспевает радость жизни, отражает блеск луны.

      Безмятежные как птицы, чуть спокойны, но лихие

      Волны чешутся о скалы и решимости полны.

      ***

      Я притворюсь лучистым огоньком,

      Сниму с рассвета мелкие разливы,

      И подружусь на часик с ветерком,

      И пропою вам новые мотивы.

      Но это лишь когда я захочу,

      Все остальное просто благомерно.

      И только лишь тихонько промолчу,

      Хоть знаю я порой, что это скверно.

      И пусть упавший пепел на столе,

      Мне безразлична вся эта интрига.

      Я залатаю дыры на окне,

      И не придет ко мне мой друг сквалыга.

      ***

      Тяжелыми шагами с посохом в руке

      Я возвращаюсь в мир боготворенный.

      И замерев, как будто в старческом прыжке,

      Взрываю этот рай незапыленый.

      И скинув паранджу с нервозной дали

      Едва ли я пойму их праздный мир.

      И не поверит нам никто, что мы страдали,

      И что у нас отсутствовал кумир.

      Мне с запахом чужого омовенья

      Дарил глупец фальшивые сапфиры,

      И не поймет никак простого откровенья

      Как пышны были сладкие зефиры.

      ***

      Цветок золотистый раскрыл свои чары,

      Он ожил и запах свой дарит тебе.

      А я все сижу у засохшей чинары,

      Сижу и пытаюсь играть на трубе.

      Завяли цветы от абстрактного звука,

      А мне все равно, лишь бы было о чем.

      И к музе моей вдруг подкралась скука,

      И больше не буду писать ни о чем.

      ***

      Свою жизнь начинаем сигналами, боем,

      Измеряем в часах и живем в бытие,

      Окрестили себя в церкви сладостным воем,

      Душу, отдав притом самому Сатане.

      И пахали тела, оседлав мировую,

      И смотрели в лицо, будто видел там

      Бесконечно прямую правду нашу кривую,

      Что хлестала и била по кровавым губам.

      Мы взглядом измерим бескрайние дали,

      Излечим рожденных, и вынесем суд.

      Котомку прихватим, наденем сандалии,

      Отпляшем свой танец и выпустим дух.

      И плотным налетом блестит себе важно