Почему небесный корабль, чем-то схожий с голландским флейтом, назвали «Улисс», никого особо не волновало, но капитан Аллен с превеликим удовольствием рассказывал своим невольным слушателям эту историю.
В один крайне знаменательный день, когда бабочка Парусник Улисс села тогда ещё безнадёжно бедному капитану на руку, он выиграл крупную сумму денег. Часть выигрыша мужчина пустил на развлечения, а остаток потратил на покупку нынешнего своего источника дохода – небесного корабля. Решив, что именно бабочка принесла ему такую удивительную, до этого дня его редко навещавшую, удачу, Аллен, с энтузиазмом принявшийся за изучение корабельного дела, назвал своё судно в честь насекомого. Большинство людей считали, что бабочка никак не могла принести удачу, но молчали, не желая портить отношения с капитаном. В большинстве своём собеседниками Аллена были торговцы, которые знали, насколько выгодно иметь с ним дело и умели держать мысли при себе.
Во время этого перелёта капитан имел дело с недоверчивым торговцем Вицыным и его сыном Ароном. Вицын – старший, услышав историю Аллена, лишь недоверчиво хмыкнул. Его реакция была вполне понятна, всё же сложно быть успешным торговцем человеку, излишне суеверному и верящему в случай. Арон хотел было сказать «абсурд» или что-то наподобие этого, но под пристальным взглядом отца занервничал и стушевался. Было совершенно ясно, что юноша ни в чём не перечит отцу. Во взгляде и движениях Вицына – старшего была явно заметна уверенность в себе, Арон же в свои двадцать три года только учился быть лидером. И всё же они были похожи, имели высокий рост, тёмные проницательные глаза и, несмотря на безусловный успех семейного ремесла, были очень худыми.
В это путешествие молодой человек отправился лишь с одной целью: учиться у отца ведению торговли и её премудростям, – но пока лишь со скучающим видом смотрел за проплывающими где-то вдали облаками.
Арон мог бы заинтересоваться устройством парусов или членами экипажа, которых, кстати говоря, было пятьдесят шесть человек, но спустя неделю после отлёта юноша погрузился в несвойственную ему апатию, причиной которой, вероятно, послужил однообразный пейзаж. Многим из тех, кто впервые отправлялся в воздушное путешествие, небо навевало лишь тоску, хотя у людей искусства язык бы не повернулся назвать разнообразные узоры облаков, что в зависимости от времени суток казались то золотыми, то нежно-розовыми, скучными,
Пожалуй, главным ценителем облаков на корабле был Гейл. Его основной работой было драить палубу, но очень часто он замирал, задумчиво глядя в бескрайнее небо и мечтая о чем-то, что ведомо лишь ему одному. За такие «души прекрасные порывы» он и бывал сослан в камбуз к вспыльчивому коку Титусу в помощники.
Для всех членов экипажа это путешествие было абсолютно обыденным и ничем не примечательным. Только лишь главный маг-инженер Рун со своим новым помощником Зеином были взбудоражены. Причиной этому были отнюдь не какие бы то ни было дурные предчувствия, а установка новой модели воздушных парусов.
Паруса, выполненные по последним разработкам, действительно поражали воображение, как своей эффективностью, так и тонкостью работы. Они были сделаны из материала, чем-то схожего с обычной парусиной. Вся поверхность парусов была покрыта тонкими линиями, нанесёнными эрной – специальным веществом, прекрасно проводящим магическую энергию и помогающим контролировать силу воздействия воздушных потоков на полотно паруса. Внешне узор эрной, выполненный в виде сот, был схож с тиснением золотой фольгой и переливался под солнечными лучами.
Принцип действия парусов никто, кроме магов-инженеров и капитана, не знал, как впрочем, и о том, как устроен механизм, благодаря которому небесные корабли держатся в воздухе. С тех самых пор, как в столичном магическо-техническом исследовательском центре был создан первый проект такого корабля, принцип его действия держали в тайне и рассказывали лишь после клятвы о неразглашении, принесённой, как нетрудно догадаться, на крови. Любого из тех, кто пытался незаконно узнать секрет, ждала не лучшая участь, а тех, кому это удавалось, – немедленное устранение, либо же, если человек оказывался перспективным, принесение клятвы и работа на благо государства.
Время в пути шло, а Вицыны и капитан Аллен всё не могли найти общий язык. Это служило причиной постоянного напряжения на корабле, ведь все привыкли видеть капитана довольным собой и жизнью в целом. Вероятно, сам Аллен, спроси его кто-нибудь, не смог бы сказать точно, чем его так раздражал торговец. Даже себе он этого объяснить не мог, ведь Вицын не был ни самодовольным и высокомерным, ни капризным и брезгливым. Единственным его недостатком была доходящая до полной апатии безразличность.
Так, когда один юнга, занимавшийся такелажем почти у самого топа1, оступился, с трудом удержав равновесие, все, кто видел, что произошло, выдохнули с облегчение, поняв, что он в порядке, а Вицин лишь безразлично и с некоторым презрением посмотрел на юношу. Об этом капитан слышал