"В Адмиралтействе ей сказали, что должен пройти год для получения справки, а ещё через три можно получить свидетельство о смерти и вступить в права. * – перевёл для себя коротко стриженый седой мужчина с косым свежим шрамом на лице.
– Марьям отказывалась пить и есть, я по совету нашего семейного врача отправила её в лечебницу Святой Терезы. Обе другие с трудом, но принимали реальность. Будь проклят тот, час, когда я попросила тебя вернуться за Пеппи. Знала бы, что так все обернется… – женщина заплакала и промокнула глаза салфеткой.
"Сухая" – подметил мужчина и продолжал молча закидывать в себя чудно приготовленную пищу. Мать его троих детей, не находила рукам место. Перекладывала их, скрепляла в замок, хватались за пустой фужер.
– Твоё душевное состояние было критическим. Корабельный врач, что тебя осмотрел после спасения с острова, отметил в своих записях, что ты был очень истощен, обезвожен и находился в угнетенном состоянии. Боже, как я рада, что ты вернулся. Дети скучали, а замену Пеппи уже нашли. Та же порода и расцветка. Зовут Поппи. Скажи хоть слово, ты не проронил за два дня ни одного.
*Старшую дочку от первого брака сослали в психическую больницу, младшим нашли новую игрушку* – кивнул мужчина.
Насытившись и глядя в раскрасневшиеся глаза ставшей чужой женщины, старик с молодыми глазами начал говорить.
– У меня другое видение ситуации, потому, не желая тебя обидеть, я храню молчание. – его голос был хриплый и низкий.
– Какое у тебя другое видение? – взорвалась криком его бывшая жена. Наконец-то личина скорбящей "почти вдовы" с неё слетела, выявив суть. – Я подарила тебе двух замечательных дочек, а первую люблю, как родную. Не моя вина, что у неё шаткий рассудок, благодари за то свою первую женушку. Ах да, она же загремела в психушку и скоропостижно скончалась.
Глубоко выдохнув, нарядно одетая женщина успокоилась, поправила колье и продолжила приторно-сладким голосом. – Прости, милый. Я не хотела задеть память твоей бывшей жены. Давай поговорим на чистоту.
Хозяин поместья почувствовал, как временная личина тряпки и каблука, что он на себя надел перед приездом из больницы, треснула на сжатых кулаках, смялась в морщинках голубых холодных глаз, разорвалась ухмылкой на лице.
– Что же. Давай на чистоту. – глотнув простой воды он продолжил.
– Я расскажу тебе одну историю. Твоя маленькая собачка лаяла весь вечер, причиняя головную боль и желание выкинуть её за борт, но девочки так любят животных. Тупая сука, что срётся от резкого хлопка и может довести до самоубийства. Накидавшись бренди, ты решила отдохнуть в отдельном номере, оставив на меня двух очаровательные деток. Со сном у меня последние три года были проблемы, твоё лекарство было весьма уместно. Дождавшись, пока уснёт Марисабэль, я укрыл Луизу и вышел на палубу потянуть опиумную трубку. В этот миг мы и налетели на риф. Как о том напишут в газетах. Но во вспышке огня я видел глаза, в которые мы по неосторожности влетели. Первой жертвой кораблекрушения были два моряка, что толи по глупости, толи исполняя долг, перевалились через перила, разглядывая "риф" в темноте. Мелькнула чёрная плеть, следом два истошных крика, а потом хруст. Я часто вспоминал о нем, когда камнем разбивал хребет ящерицам. В следующий миг мой разум очистился, я был предельно собран. Захватив спасательные жилеты, ринулся в каюты. Кинув тебе на грудь красный, как кровь, самоспас, коротко рассказал о произошедшем и побежал за девочками. Марисабэль плакала, когда я одевал её в огромное для ребёнка средство спасения. Луиза даже не проснулась. На палубе встретился с тобой и потянул к ближайшей шлюпке. Мест было четыре. Перекинув тебя через борт, подал двух девочек, последней была толстая дура в спальном колпаке, что никак не могла задрать ногу. Наконец мы спустили шлюпку на воду. Переглянувшись с матросом, помчались к предпоследней шлюпке на правом борту, но везение нас оставило. Кран-балка отвратительно скрипнула, стопор лебёдки вылетел, и наша надежда рухнула вниз, сумев, однако, подняться над волнами. Отчаявшиеся люди начали прыгать следом, пытаясь спастись на плавательном средстве. Альберт, старший матрос, и ещё четверо моряков начали спорить, а затем мы все вместе дружно побежали на нос. Толкали стариков и женщин, отпихивали любую преграду. По пути мне попалась твоя подруга, Алексия, что и пригласила нас в круиз. Она была лишь в спальной рубашке, пахла опиумом, алкоголем и похотью. Безумные глаза и цепкие руки. Я не смог от нее отбиться и потянул за собой. Прогулочная лодка на десять человек, толпа людей возле неё. Знаешь, на таких катают богатеев и золотых отпрысков дворян на острова, чтобы они могли насладиться обществом куртизанок, пока остальной экипаж и пассажиры мучаются от жары в каютах. – Мужчина глотнул простой воды и продолжил.
– Я вспоминаю молодого дворянина, что пыжась от собственной важности, приказывал посадить его первого в лодку. Помню, как Альберт вынул кортик и резким ударом воткнул ему в глазницу. Толпа отхлынула от окровавленной стали, и в эту прореху залетели мы вдвоём. Старший матрос кивнул мне, и начали грузиться. Следом налетел густой туман, а в нем я услышал твой голос. – "Пеппи. Пеппииии… Спасите мою собачку."