Он залился краской и слегка отстранился от нее.
– Сожалею, что нагнал на вас скуку.
– О, нет – ну, если не считать того момента, когда вы начали рассказывать о том, как вам было плохо от того, что вы не могли танцевать с дамами, для которых играли.
Он возмущенно поднялся.
– А у вас довольно злой язык!
– Простите меня, – сказала она, рассмеявшись, – но я не привыкла к мужчинам, потчующим меня историями своих жизненных амбиций – особенно живущим такой сверхидеальной жизнью.
– Почему же? Чем обычно услаждают ваш слух мужчины?
– Ну, они говорят обо мне, – она зевнула. – Они говорят мне, что я – воплощение молодости и красоты.
– А что говорите им вы?
– А я молча соглашаюсь.
– И каждый мужчина говорит вам, что любит вас?
Ардита кивнула.
– А почему бы и нет? Вся жизнь вертится вокруг единственной фразы: «Я люблю тебя».
Карлиль рассмеялся и сел.
– Совершенно верно. Неплохо сказано. Вы придумали?
– Да – ну, точнее, я на это наткнулась. Это не важно. Просто это мудро.
– Это типичное выражение вашего класса, – серьезно произнес он.
– О, нет, – быстро перебила она, – не начинайте снова лекцию об аристократичности! Я не люблю людей, которые говорят о чем-то серьезном по утрам. Это – легкая форма безумия, что-то вроде «послезавтрачных» приступов. Утром нужно либо спать, либо плавать, либо вообще ничего не делать.
Через десять минут они широко развернулись, собираясь пристать к острову с севера.
– Что-то тут не так, – глубокомысленно заметила Ардита. – Вряд ли он хочет просто бросить якорь у этих скал.
Они шли прямо на скалу высотой футов сто с лишним, и только когда до камней оставалось не больше пятидесяти ярдов, Ардита увидела цель. И захлопала в ладоши от удовольствия. В скале была расщелина, совершенно скрытая нависавшим сверху каменным козырьком, и через эту щель яхта прошла в узкий канал, где мягко плескалась кристально чистая вода, окруженная высокими серыми стенами. А затем они бросили якорь в зелено-золотом мирке – залитой солнцем бухте, где вода казалась застывшим стеклом, а по берегам росли небольшие пальмы. Все вместе напоминало зеркальные озера и игрушечные деревья, которые дети ставят в песочницах.
– Чертовски неплохо! – возбужденно воскликнул Карлиль. – Видно, маленький пройдоха прекрасно знает этот угол Атлантики!
Его эмоции были заразительны, и Ардита тоже возликовала.
– Это самое что-ни-на-есть лучшее убежище!
– О, Господи! Да это же остров из книжки!
На золотую гладь воды была спущена шлюпка, и они пошли к берегу.
– Пойдемте осмотрим остров, – сказал Карлиль, когда шлюпка уткнулась носом в мокрый песок.
Бахрома прибрежных пальм была окаймлена целыми милями ровного песка. Они пошли вглубь острова, на юг, миновали кромку тропической растительности