В кабинет, неслышно ступая, вошел слуга. Он вежливо поклонился и тихо произнес.
– С возвращением, господин Николас. Какие будут распоряжения?
Мужчина в кресле устремил мгновенно потухший взгляд на слугу:
– Спасибо, Иван, рад тебя видеть. Нет, особых распоряжений не будет. Просто проследи, чтобы меня никто не беспокоил. Впрочем, да, есть одно распоряжение – купи букет красных роз из девятнадцати бутонов, и подпиши: «Дорогой Марианне в день совершеннолетия от дяди, с наилучшими пожеланиями». Когда купишь позвони мне. Я скажу тебе, по какому адресу их отправить.
Иван молча поклонился и вышел из кабинета.
Николас встал с кресла и, мгновенно оказавшись возле зашторенного окна, распахнул занавески – огненный солнечный диск наполовину закатился за горизонт.
«Долгие восемнадцать лет никто из них не писал мне. Ни строчки, ни звонка. Только отец и Фэй. Каждый год я посылал ей и их дочерям цветы на день рождения, но ни разу не пришло ответного письма. Почему сейчас она вспомнила обо мне? В день совершеннолетия их старшей дочери? Что изменилось? Братец оттаял и решил снова общаться?».
Николас подошел к столу и, открыв первую полку, достал газету пятилетней давности. На первой полосе красивая семейная чета – Влад, Лина и две девочки. Николас провел большим пальцем по изображению женщины в стильном деловом костюме. Годы превратили ее из молодой девушки в зрелую женщину, уверенную в себе, красивую и … счастливую. Она держит мужа за руку, едва заметно касаясь пальцами его ладони.
Что же, они пронесли свою любовь сквозь лишения и потери, и заслужили счастье – двух чудесных дочерей, но столь не похожих друг на друга. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, учитывая, что старшая девочка неродная. Ник всмотрелся в лица подростков. До сих пор он спрашивал себя, зачем они удочерили сироту? Чего этим, двоим, не хватало? Странный ребенок. Даже на фото видно, насколько она замкнута в себе, и смотрит на мать глазами, полными обожания. А рядом с родной дочерью кажется просто гадким утенком. Угловатая, худая, темноволосая, серая мышка. Неприметная и неинтересная. Рука Лины лежит у нее на плечах. Женщина прижимает девочку к себе, словно стараясь защитить. Рядом с Владом младшая дочь принцесса, красавица. Разве у такой красивой пары, как Влад и Лина, мог получиться обычный ребенок? Кристина Воронова. Здесь ей всего одиннадцать лет, но ее красота уже ослепляет. Золотистые локоны струятся по плечам, зеленые глаза, как у матери, смотрят на отца с восхищением и безграничной любовью. Но в них горит адское пламя.
«Тот еще бесенок» – подумал Ник, почувствовав странный прилив нежности. Его племянница, его родная кровь. Фэй говорила, что девочка не совсем обычная и все ждали, когда же появятся первые признаки. Но пока Кристина оставалась просто ребенком. Точнее она им была тогда – пять лет назад.
Зазвонил мобильный, и Ник быстро взял трубку.
– Подписали? – спросил он резко и нетерпеливо.
– Нет!
– Почему? – яростно зарычал в трубку. Собеседник нервно кашлянул и несмело ответил:
– Явился этот дерзкий волчонок и разорвал все бумаги. Сказал, что теперь он достиг совершеннолетия по законам ликанов. Он принц волков и миру не бывать. Никаких торговых сделок, никаких вторжений на их территорию. Любое проникновение закончится для нас войной.
Николас сжал руки в кулаки и его глаза вновь обрели жуткий светящийся, синий блеск.
– Наглый мальчишка! Да как он смеет? У меня в конце следующей недели есть важные встречи сорвутся договора по поставке леса.
– Таково его последнее слово.
– А Марго?
– Ее не там не было.
– Свяжись с ней немедленно пусть успокоит своего отпрыска, не то я забуду про нашу дружбу и устрою такую осаду, которая им не снилась со времен средневековья. Константин, я теряю миллионы. Прекратятся поставки леса заграницу, это грозит крахом нашей компании мы потерям всех клиентов.
– Я знаю, но чертов оборотень отказался сотрудничать, мои ребята вернулись ни с чем.
– Свяжись с Марго. Если не будет внятного ответа завтра же собирай всех и окружай их чертово логово. Посмотрим, как долго они продержаться без связи с внешним миром.
Николас в гневе швырнул в камин стакан с виски. Пламя яростно взметнулось вверх, освещая его изменившееся