Дежурный бармен небольшого кафе «Фергана» двадцатидвухлетний Вячеслав Леонидов, которого все, и ребята заведения, и клиенты, называли Славиком, отпустив последнего покупателя из разряда лиц, заполнявших кафе ежедневно с момента его открытия для похмелки, вздохнул с облегчением. Присел на стул, взглянул на часы. Было без двадцати десять. Славик начал считать утреннюю выручку. Из кухни вышла Татьяна Тимохина, супруга владельца «Ферганы», в недалеком прошлом офицера секретной диверсионной группы специального назначения, майора Александра Тимохина, ныне владельца этого кафе. Татьяна присела напротив бармена, спросила:
– Схлынул народ? Что-то сегодня поздновато.
Бармен, не отрываясь от работы, кивнул:
– Да, нынче клиентов многовато было. И вроде не понедельник и не послепраздничный день. А очередь до дверей с шести утра не убывала. Пьют люди, много пьют. И не только мужчины, женщины тоже.
Татьяна кивнула в сторону кухни:
– Я пойду и приготовлю бутерброды, салаты, в общем, закуску на день.
– Хорошо! А Сан Саныч за товаром поехал?
– Да! К обеду должен вернуться. Ты же быстренько наведи порядок в зале. Объявятся клиенты, принимай заказ, сбрасывай его мне, деньги сложи в сейф!
– Как всегда.
– Да! Но не все! Сегодня зарплата.
Бармен улыбнулся:
– Это уже радует!
Татьяна, отдохнув, вернулась в кухню. Бармен, сложив мятые купюры различного достоинства в сейф, вышел на улицу. Прикурил вторую за день сигарету. Во время обслуживания утренних клиентов времени на перекур не было. К кафе подошел и дворник, убирающий территорию, прилегающую к кафе, поздоровался хриплым пропитым голосом:
– Привет, Славик! Как дела?
Леонидов ответил:
– Привет, Петрович, припозднился ты сегодня. Да и видок имеешь неважный.
Петр Петрович Салазин, или Петрович, вздохнул:
– А каким ему, внешнему виду, быть, если всю ночь с соседом, Герценом, самогон жрали?
– В смысле, с Герценом? Фамилия, что ли, такая у дружка?
– Да не! Фамилия у него самая что ни на есть русская. Иванов. Шибко умный он, вот и получил прозвище Герцен.
– А почему Герцен? Почему, скажем, не Ломоносов?
– Я знаю? Его Герценом уже давно кличут. Раньше в институте преподавал, кандидат наук. Каких, не скажу, не знаю, но умный ужас, во все врубается. На любой вопрос ответит. У нас жены в один год померли. Сначала его Екатерина, потом моя Лида. Вот с того времени кореша. Герцен большой мастак самогон варить, что хочешь, ученый, вчерась брага подошла, к вечеру и выгнал. Попробовали первачок, и понеслось. Проснулся, не поверишь, в кладовке. И чего туда забился, хотя ложился на диван? Не помню ни хрена. Ты бы это, Славик, похмелил, что ли?
Бармен, докурив сигарету, бросил ее в урну:
– А чего самогоном не подлечился?
– Так то, что Герцен выгнал, выпили за ночь, а с утра он на рынок ушел. Тапереча до вечера бродить по городу будет. Потом, само собой, сообразит литрушку. Но до вечера сердце к черту остановиться может. Так похмелишь?
– При условии, что территорию подметешь как надо, а не как вчера.
– А чего вчера? Нормально подмел.
– Сан Саныч недоволен был.
– Да? Понял. Сегодня все сделаю в лучшем виде. Кстати, его самого нет в кафе, а то предъявит претензии? Он мужик хоть и хороший, правильный, но за бардак вздрючит.
– Нет его, за товаром уехал. Супруга здесь, на кухне.
– Татьяна, добрая душа. Эта ничего не скажет.
– Ладно, пойдем! Но до приезда Тимохина территория блестеть должна.
– Какой разговор! Надо, значит, будет!
Бармен с приходящим дворником вошли в кафе, прошли к стойке. Славик достал из укромного местечка полбутылки водки, налил в стакан сто граммов. Петрович укоризненно покачал головой:
– Славик? Издеваешься? Что мне сто граммов? Лей полный! Тогда в норме буду.
Бармен долил стакан.
Дворник, чтобы не расплескать драгоценную жидкость, взял емкость двумя дрожащими руками, выпил спиртное мелкими глотками. Поставил стакан на стойку и попросил:
– Водички бы, Славик.
Запил водку. Бармен предложил дворнику бутерброд, тот отказался, достал смятую пачку «Примы», понюхал сигарету, прикурил. Выдохнув дым, икнул. Улыбнулся:
– Ну, теперь другое дело. Теперь можно и за работу.
Дымя «Примой» и забрав метлу с совком, Петрович покинул кафе.
Славик же быстро навел порядок в зале. Поставил по местам сдвинутые толпой столы, убрал с них посуду, мусор, выставил стулья, протер влажной тряпкой пол. Уложился в полчаса. За это время никто из клиентов не заходил.
Клиент появился чуть позже, в 11.30. В зал, заметно хромая, вошел немолодой уже мужчина, лет пятидесяти. Присел за столик у окна.
Стоявший за стойкой