– Но ведь это я должна была быть координатором розыгрыша! Я уже придумала несколько фантастических идей по этому поводу.
Я пытаюсь улыбнуться и робко говорю:
– Да-да, Джессика была бы намного лучше меня в этом деле. У меня нет ни малейшего представления, что надо делать и к кому обратиться.
Джулия смотрит на меня, потом на Джессику, и на ее лице появляется задумчивое выражение.
– Джессика, я надеялась, что ты возьмешь на себя ответственность за координацию работы всех ярмарочных киосков – в прошлом году у тебя так отлично получилось это все организовать. Может быть, ты поделишься своими идеями с Сэди и она попробует их реализовать? – Говоря это, Джулия смотрит на Джессику, которая явно разрывается между восторгом от комплимента и яростью, что мне предложили работу, о которой она мечтала.
Она бросает на меня злобный взгляд и кивает в знак согласия.
– Вот и хорошо. Значит, мы договорились, – заключает Джулия, переходя к следующей задаче, как будто лично мое участие в данном проекте было уже делом решенным и никакого дополнительного подтверждения с моей стороны не требовало.
Я на мгновение задумываюсь, как мне поступить, чтобы это не выглядело излишне агрессивно и недружелюбно. Но еще меньше мне хочется быть втянутой в эту мучительную работу над совместным проектом с человеком, который совершенно не горит желанием сотрудничать и испытывает ко мне явную неприязнь. Я откашливаюсь и перебиваю Джулию:
– Извините, – говорю я, – но похоже, что на этот раз я ничем не смогу быть вам полезной. Дело в том, что я снова выхожу на работу. Причем начинаю прямо с сегодняшнего дня. Я думаю, что эту ярмарку мне лучше пересидеть в сторонке и просто понаблюдать, чтобы получить более полное представление и о том, что надо делать, и о людях. Я обязательно вызовусь добровольцем для каких-нибудь мероприятий в следующем семестре.
Джулия смотрит на меня в полном изумлении. Интересно, когда в последний раз хоть кто-то говорил ей «нет»? Затем она молча разворачивается и идет дальше, продолжая раздавать задания остальным участникам встречи, активным и полным энтузиазма. После чего объявляет собрание закрытым.
Я вскакиваю с места, стремительно направляясь к выходу, но при этом осторожно оглядываюсь по сторонам, проверяя, не слишком ли очевидно, что я ухожу первой. Подносы с выпечкой так и остались практически не тронутыми. На противоположной стороне стола с угощениями какая-то женщина подбирает и незаметно кладет в рот отслоившиеся от круассанов кусочки, ее губы испачканы крошками.
Я останавливаюсь и завороженно смотрю на этого смелого человека, готового на глазах у всех сдаться под натиском собственного голода. Женщина ловит на себе мой взгляд и улыбается. Я краснею и отворачиваюсь. С другого конца зала доносится резкий смех, от звука которого я вздрагиваю и вспоминаю, что надо срочно бежать.
Уже практически в дверях меня настигает возмущенный возглас