Моей родной, самой близкой подруге.
Я столько раз прибегала к Арине за поддержкой,
что ей эта книга далась не легче, чем мне
Особая благодарность Дарье Муравьёвой,
художнице, которая нарисовала для этой книги обложку.
Она привела моих героев в реальный мир
Простонала деревянная задвижка, ударились о стены ставни. Гектор успел увидеть, как над его головой в квадрате набирающего тепло света проскользнула тень.
Нонна перевернулась, вернее, перекатилась на другой бок в той же позе эмбриона, в которой спала всегда. Гек задержал на ней взгляд, привстал на локте, прислушался к обстановке в доме. Ни шум, ни горький запах полыни, ни свет ранней зори сон дочерей не потревожил.
Он встал на четвереньки. Подождал, когда темнота накроет его глаза ладонями и бросит обратно, но мелкий цветочный орнамент на пахнущей мылом наволочке перед его глазами никуда не исчез. Тогда он сел на колени, настороженно повернулся к окну, но и яркий свет не брызнул ему в глаза горячим маслом. Гек прищурился и ясно увидел неподвижные листья яблони перед домом, твердые и гладкие, будто натертые воском.
Он поднялся с постели, придержав тяжелый вздох при себе. Гек верил, что тело к стонам и кряхтениям прислушивается, стареет ему в такт. Напоминал об этом и супруге, но она продолжала выдыхать с натугой всякий раз, когда поднималась или садилась. Нонна старости была рада, высматривала в зеркале, будто в окно выглядывала – не семенит ли она к ней, не пора ли им слечь вдвоем, крепко обняться и забыться.
Гек немного постоял на месте. Он еще чувствовал яд слабости в мышцах, но постепенно тело набирало силу. Мужчина выздоровел. Больше не нужно будет унижаться подачками от этих, снаружи. Он и сам прокормил бы семью, если бы только его, отказывающегося от лекарств, всякий раз не отпихивали обратно в дом и не придавливали к постели двумя одеялами.
Гек медленно поворачивал голову вправо и влево, наклонял вперед и назад, пока ум окончательно не прояснился. Подобрал кончиками пальцев пылинки с пола раз, подобрал другой. Попробовал причесать бороду узловатыми пальцами, но только вырвал несколько курчавых волосков. И пусть. Едва ли того, перед кем он был должен показаться, возмутил бы его растрепанный вид в такой час.
Он перешагнул выставленные носками к выходу лапти, потянул дверь за ручку на себя, чтобы затвор выскочил бесшумно, и проскользнул в передний двор. Трава еще оплакивала ночь. Горевать ей осталось недолго: старая звезда уже любовалась своим отражением в баке с водой, у которого Гектор остановился. Он зачерпнул полные ладони воды и разбил об лицо.
Гек агрессивно тер щеки, чтобы поскорее вернуть здоровый румянец на место, и посмотрел на Стража меж пальцев. Он стоял к нему спиной, невозмутимый и неподвижный, у запертой калитки, где начинались его, Гека, владения. Но короткая белая шерсть на толстой шее Стража стояла торчком – надо думать, с того момента, как его уши тронул скрип дверных петель.
Гек был готов поклясться, что Страж ни разу на него не взглянул, но каким-то образом понял, что глава семьи в этом доме в полном или относительном здравии.
Страж потянулся к левому уху рукой и слегка наклонил голову, будто прислушивался к свисту кружащих высоко над их головами ласточек.
Хрена с два ты наслаждаешься природой.
Подобное он видел уже много раз. Гектор понятия не имел, что означает этот жест, но знал, что о его выздоровлении уже оповещены все Стражи в округе. И что сегодня его заберут на охоту вместе с другими мужчинами, как и всегда.
Не доставай мне с неба звезд.
Пусть остаются там
И светят нам.
Ат-Гир, фрагмент перевода древней песни
Часть первая
1
У подножья холма Помона отделилась от стайки односельчанок и двинулась вдоль берега, поискать спокойное место для рыбалки. Она отошла на приличное расстояние, но даже со своего места слышала женщин, которые перехватывали зубами нить рассказа одна у другой.
Помона уселась на облюбованный валун, широко расставила ноги под юбкой и повернулась на голоса и смех. Отсюда женщины были похожи на глиняные шарнирные куклы, которые часто-часто взмахивали ручками в хорошо смазанных суставах. Отметила она это про себя к спеху, потому что повернулась взглянуть отнюдь не на них. Помона следила за существом, которое последовало за ней.
Страж семенил по той же траектории, что и она минуту назад, но держался ближе к подножью холма. Он остановился в двадцати футах от ее стоянки, сложил руки за спиной и замер.
На рыбалку женщин сопровождало почти столько же Стражей, сколько сопровождало мужчин на охоту. Ведра с добытым они им не таскали, ловить рыбу не помогали, но пресекали громкие разговоры до тех пор, пока у каждой не появится в ведре достаточно рыбы.
По тому, как натянулась леска, она уже понимала, сколько будет весить улов. И осталась