– Живот втянуть! Спину выпрямить! – и надавила ему на хребет в районе лопаток. Там что-то хрустнуло – и, похоже, стало на место. По спине прокатилась горячая волна. «Жорик» стал красным и мокрым от пота.
– Ой! Я не хотела! – смутилась Александра. – Давайте, начнём теперь танцевальную разминку!
Она включила музыку. Кроме «Жорика», Оксаны Викторовны и пожилой пары, все остальные были студентами. Пять пар и несколько одиноких девушек.
После разминки плясали «Макарену»: все выстроились в одну линию и своеобразно, как манекены, двигали по очереди различными частями тела. С шестого захода новичок запомнил последовательность и у него хоть что-то стало получаться.
– А теперь – станьте в пары! – сказала Александра. – Пора разучивать блюз. Разминка и Макарена у многих уже состоялись.
«Жорик» стал в пару с Оксаной. Пытаясь повторять то, что показывала Александра и воспроизводили более тренированные пары, он ошибался, запутывался в собственных ногах и даже пару раз наступил на ноги партнёрши.
– Стоп! – сказала Александра, подойдя к нему. – Давайте, сперва поучимся ходить по квадрату. Правой – вперёд, левой – назад!
И тут он понял, что совершенно не умеет ходить… Абсолютно не умеет. Как будто ног было не две, а целых четыре: как в бытность котом… Он в них совершенно запутался.
Глава 6. Чисто кошачьи неприятности
Георгию стало казаться, что он уже привык. Кошачья жизнь стала ему нравиться: кормят, гладят, чешут за ушком… Потихоньку он начинал утрачивать полное понимание человеческой речи; всё чаще ему хотелось просто забраться под одеяло и мурлыкать. А если для тебя ещё играют на скрипке… Очень даже неплохо быть тёплым домашним котом.
В этом году начало сентября было ненастным; сразу задул сильный ветер, пошли холодные дожди – и лето скоропостижно ухнуло в небытие. Но затем, мало-помалу, погода наладилась, будто выдавая щедрую компенсацию; октябрь был сухим и тёплым, золотым и багряным. Потому, став котом, Жорик спокойно выходил во двор, нежился на крыше, на солнышке. Слушал щебетание воробьев и смотрел сверху, как носятся и играют дети.
Даже в конце ноября по-прежнему было довольно тепло, хотя небо всё чаще затягивало облаками; ещё цвели астры, дубки и сентябринки. И даже розы… Они, такие несчастные и вялые среди знойного лета, теперь ярко краснели среди общей безлиственной серости. Даже, когда небо стало свинцовым и погода явно испортилась, розы продолжали жить под Зоиным окном. А по небу уже метались, будто маясь от безделья, а на деле курсируя со свалки за городом на поля и обратно, стаи чёрных шумных галок. В доме становилось прохладно, и Жорик не всегда теперь выбирал подоконник, приятный возможностью природных наблюдений, а временами отлёживался прямо на ребристой