Миг. Ник Солт

оящего здания: «805 год. Земля. 4 единицы по стандартному времени. Минус 30 С⁰. Использование дополнительных средств защиты органов дыхания не требуется», скользнув по ней взглядом, не замедляя шага, продолжил идти. А я наблюдать за ним, всё равно нужно чем-то себя занять в оставшееся время.

      Сначала было сложно считать его эмоции. Только вот отсутствие конечной цели маршрута и угловатые движения, а также взгляд “в никуда”, говорили о том, что он был сильно огорчён.

      Но с людьми никогда нельзя полагаться только на эмоции, поэтому я нашла информацию о нём, и заглянула в его дневник.

      Оказалось, что та цель, к которой он шёл несколько лет, сегодня безвозвратно разрушилась. С детства он мечтал пойти по стопам отца – стать военным. Работать на базах. Но ещё год назад, он понял – это будет последней попыткой. Он писал о том, что если вновь придёт отказ, а он пришёл, и уже четвёртый, то он не сможет воплотить в жизнь свою мечту и запасного плана у него нет. Возможно, и продолжил пытаться дальше, только вот есть верхняя граница возраста. И через полгода он её достигнет. А учитывая сколько времени уходит на каждую попытку, то не успеет. Не говоря уже о том, что ему нужно платить за квартиру, на что-то жить.

      Если бы только были живы его родители, возможно, они помогли бы ему увидеть те лазейки, которые были. Но рядом с ним давно нет никого, а он слишком прямолинеен. Но должна отдать ему должное, он очень упорный: со своей стороны сделал всё возможное и невозможное – обойти эту бюрократию, чтобы всё ускорить и успеть. Представляю какого ему было проходить все проверки из раза в раз, одни и те же, с нулевым результатом.

      Он всё думал о справедливости этого Мира. Почему произошло именно так: «Почему мир так несправедлив ко мне? Что я сделал такого? За что? Почему?». И настолько погрузился в свои переживания, что не видел ничего и никого. Стал ведом тем потоком людей, который был вокруг него и нёс между двумя зданиями-исполинами, тянущимися на километр ввысь и несколько вперёд. Они давили на него своей серостью и безликостью, а грязный снег под ногами, добавлял мрачных красок в этот унылый пейзаж.

      Из этого состояния вышел внезапно, как будто вынырнул из воды. Может быть, почувствовал моё приближение? Стал осматриваться, изучая то, что происходит рядом. Бывшая поначалу безликой толпа, стала для него разнородной. В ней появлялись лица: злые, грустные, тревожные, потерянные, равнодушные, некоторые улыбались пустой улыбкой.

      Он даже подошёл ближе к разделительным столбикам, чтобы можно было смотреть на тех людей, которые идут ему навстречу. Лишь после этого стал замечать, что не один такой. Есть те, кто так же вглядывался в спешащую массу людей, как будто ища кого-то или что-то. Встречаясь с этими людьми взглядом, он ощутил, что делает что-то не то. Настолько быстро они отворачивались.

      После них, начал замечать тех, кто улыбается искренне. Не с бессмысленным блаженным выражением дурмана или того оскала, который некоторые, по какому-то недоразумению, называют улыбкой вежливости. Смотря на последних, ему так и хотелось сказать: «Подождите, вы забыли снять униформу!», настолько это выглядело инородно и убого по сравнению с теми, настоящими улыбками. Настолько эта пародия отличалась, от тех, что прятали свои улыбки в шарфах и высоких воротниках. Они были тонкими лучиками света, посреди тёмных грозовых туч.

      Он напомнил мне моего брата десять лет назад, всё ещё наивный, ищущий справедливости у этого мира, верящий что лучшее будущее обязательно наступит. Наверное, именно поэтому и привлёк моё внимание. Вспомнила, как Майкл красил волосы в белый, чтобы поддержать меня и я меньше комплексовала.

      Парень боковым зрением заметил меня.

Мио

      Сначала не увидел лица. Она была похожа на маленькую лодку, плывущую над людьми. На ней была длинная чёрная куртка на несколько размеров больше, что подчёркивало её болезненную худобу, белые волосы, заправленные под воротник и торчащие в разные стороны из-под шапки. Даже под чёрным шарфом было видно, что лицо очень бледное и казалось едва ли не прозрачным.