Их корабли у чужих берегов затонули.
Грозно безлюдье вокруг, и молчаньем объята Ultima Thule.
Даже и птицы чуждаются хмурых прибрежий,
Где и тюлени на камнях не дремлют в июле,
Где и киты проплывают все реже и реже… Ultima Thule.
Остров, где нет ничего и где все только было,
Краем желанным ты кажешься мне потому ли?
Властно к тебе я влеком неизведанной силой, Ultima Thule.
Пусть на твоих плоскогорьях я буду единым!
Я посещу ряд могил, где герои уснули,
Я поклонюсь твоим древним угрюмым руинам, Ultima Thule.
И, как король, что в бессмертной балладе помянут,
Брошу свой кубок с утеса, в добычу акуле!
Канет он в бездне, и с ним все желания канут… Ultima Thule
Валерий Брюсов, 1915 год
Глава 1
19 ноября, 1919 год,
город Владивосток,
остров Русский, поселок Канал.
Маша лежала на худом матрасе дощатой кровати, смотрела на высокий, густо выбеленный потолок, куталась в теплые вещи, которые дали жители железнодорожных станций на остановках состава по дороге с Урала в Приморье. Многие, зная про приближение поезда с детьми, подходили заранее, приготовив самое необходимое: продукты, одежду, одеяла, матрасы, спички, свечи, книги, игрушки… Детей было около тысячи. Отправлялись в лагерь на два месяца и, конечно, планировали вернуться домой, в Петербург, к началу учебного года. Никто не думал, что разрушающая все на своем пути Гражданская война застанет врасплох, сперва задержав целый год на Урале, а затем будет гнать стремительными военными действиями дальше и дальше от дома. Американский Красный Крест, под чьей эгидой собрали детей из благородных семей столицы, принял решение соединить организованные им летние лагеря в один поезд и спасаться бегством от диких и невыносимых военных ужасов, направляясь на восток по Транссибирской железнодорожной магистрали.
…Запомнился Красноярск: здание вокзала глубокого зеленого цвета поразило фундаментальным великолепием и торжественностью. Маша во все глаза разглядывала высокие шпили здания, его высокие окна с цветными стеклами, сложные узоры на стенах и полукруглой крыше, из-за чего вокзал был похож на огромную шкатулку с самоцветами. В поезде девушка пересмотрела большую часть коллекции камней, собранных детьми разного возраста в пригороде Миасса Южного Урала. Интересных экземпляров было предостаточно, в особенности малахита. Ее живое воображение сразу нарисовало, как в здании-шкатулке лежат драгоценности. В других сибирских городах, где останавливался поезд, вокзалы также производили грандиозное впечатление, но именно первое, подробно рассмотренное ею здание в Красноярске запомнилось больше других. Вполне возможно, это произошло из-за событий, там приключившихся…
На станции собралось значительное количество людей. Разношерстная толпа, начиная от совсем простых и заканчивая людьми богатого сословия, ожидала прибытия поезда. В стороне, на пригорке, стояли несколько женщин с детьми. Они были, в отличие от многих, нарядно одеты: женщины в белых платках с широким тонким кружевом, длинных, в пол, цветных шерстяных платьях; по краям широких рукавов и подола сверкал бисер, на жилетах с меховой оторочкой красовалась нежная вышивка; на девочках и мальчиках пестрели нарядные вязаные шапочки. Поезд остановился, толпа радостно загудела, заволновалась.
Дети не спеша выходили на платформу. Маша заранее приготовилась быть в первых рядах на станции. Одна из тех нарядных красавиц встретилась глазами с девушкой, помахала рукой и стала пробираться к ней сквозь толпу. Быстро преодолев препятствия и вплотную приблизившись к Маше, отдала холщовый сверток и мешочек с вышитыми разноцветными снежинками, успев шепнуть на ушко: «Носи с удовольствием! Никому не отдавай и не передаривай, в поезде не разворачивай! А в гешелёк загляни!» И после короткой паузы, ласково глядя на девушку, добавила: «Береги его!» После этих слов она будто исчезла, растворившись в толпе, а через некоторое время вновь оказалась рядом со своими. Маша спрятала подарки под теплый пуховый платок: ожидания, странствия и неизвестность научили бережному отношению ко всему материальному. Неожиданные события на вокзале произошли молниеносно, ситуация ошеломила ее, и девушка от растерянности даже «спасибо» вымолвить не успела. К другим детям тоже подходили и передавали разные вещи. Кто-то вручил ей целую корзину с пирожками и прочей снедью, а она, словно завороженная, пыталась разглядеть сквозь толпу своих дарителей, пока они не скрылись из поля зрения. Людей на привокзальной площади прибавлялось. Петербургские дети теснились ближе к поезду, чтобы не потеряться и не остаться на перроне. Раздались протяжные гудки паровоза, означающие отбытие, и Маша вернулась на свое место, окнами выходившее на сторону вокзала. Девушка долго старалась найти тех женщин с детьми, и в последний момент они очутились возле ее вагона: оживленно размахивали руками, улыбались и возбужденно кричали. Невольно Маша открыла окно и начала вырисовывать в