Вид у старого ближника Владимирского князя действительно был – краше в гроб кладут. Но глаза горели решительностью. А еще – какой-то виной; лицо же было словно с портрета предвестника великой беды.
– Ты сильно не убивайся, Олег Георгиевич, – медленно, словно подбирая слова, начал говорить колдун, – только поверь – моей вины тут никакой нет. Источника уже не было, когда я дохромал до того места…
Олег дальше слушать не стал. Повернулся, и помчался в ночь, в зиму, в лес. Помчался так, чтобы никто не успел увидеть, определить по его лицу, что горечь его от утраты близкого друга не беспредельна; что он нее осталась лишь слабая тень. И что на детской физиономии сейчас больше хищного удовлетворения, почти радости:
– Получилось! Все получилось! – твердил он внутри себя, уверенно выбирая дорогу в изменившемся до неузнаваемости лесу, – даже он, опытный колдун, поверил, что все случилось только сегодня, да еще в мое отсутствие. Теперь еще бы нормально на полянке убитого горем сыграть…
Он даже притормозил немного, и едва не запнулся о толстый корень под снегом, о котором мышечная память помнила куда лучше головы. Еще и оглянулся, отметив, как далеко позади скользят темные тени. Кто именно? Олег был уверен, что из теней этих в кругу, на полянке материализуются Дамир Ефимович, да его новики.
– И Матвей Григорьевич появится, – решил он, – сдохнет, но доползет! Сумею ли я для него разыграть спектакль? Не уверен; ох, не уверен. Тогда… пусть говорят не слова, а чувства. Не буду рыдать; и говорить ничего не буду. Спою! Точно! Только вот что?
Из грустного и печального на ум первой пришла старая песня о лебединой верности – о том, как «…сложив бесстрашно крылья, на землю упал!». Но внешний антураж, зимний лес, никак не подходил для этого произведения. Олегу, в общем-то, на это обстоятельство было наплевать, только вот нужного настроя, надрыва могло не получиться. Еще несколько вариантов на бегу, и остановился Олег опять на великой, по его мнению, Алле Борисовне.
Остановились и его ноги – точно в том месте, где когда-то бил вверх зеленый Источник. Он не сел теперь, как прежде. Не потому, что пожалел парадный костюм, второй уже за сегодняшний день. Просто решил, что пафоса в песне, исполняемой сидя по-восточному, куда как меньше, чем вот в такой – гордой, и одновременно печальной позе. А вокруг собирались зрители. Первыми, как и ожидалось, подбежали новики во главе с Витязем Бельским. Кот совсем не сопротивлялся морозу, заползавшему внутрь организма. Совсем скоро он собирался изгнать его наружу, вместе со словами. А Матвей Григорьевич действительно появился, влекомый и собственным духом, и двумя новиками, которые к полянке, по сути, уже донесли старика. А за этой троицей, к великому изумлению Олега, трусили неровным бегом, и явно тряслись от холода