Да так ожесточённо и доблестно, что не вынесли титаны подобной наглости и сошли дружно в Тартар посмеивающийся.
* * *
Однако этим противостояние не ограничилось.
За пленённых вдруг жутко разобиделась Гея-бабушка.
Выкрикнув в сердцах: «Одна голова – хорошо, а сто – лучше!», разродилась она стоглавым Тифончиком и, пропев: «Чудище ты моё ненаглядное, носовых платков на тебя не напасёшься!», на Олимп богов жечь его отправила.
Хорошо, Зевс громовержцем оказался да посшибал тому Тифону все его жуткие головы. Иначе быть бы молодым богам носовыми платочками.
Посейдон
А вот Посейдон, бог морей и земли колебатель, страдал, говорят, от собственного имени. Как только ни склоняли колебателя, как ни рифмовывали. И не только, кстати сказать, на Олимпе стратегическом.
Вот и нервничал бог. Вот и волновалось море.
Но чем сильнее бушевал Посейдон обидчивый, тем витиеватей воздавали ему молитвы рыбаки с матросами.
– Угомонись уже, Пося! – говорили олимпийцы колебателю. – Не гони волну. Ты же бог. Не будь мелочным!
Но не успокаивался Посейдон Хронович. И понять его мог разве что Инах, сын Океана и Тефиды, склочницы.
Но где тот Инах?.. Вечно странствует.
Словом, неприветлив и угрюм был бог-буревержец.
Но вот прибили его как-то волны к Наксосу, острову, и увидел он там Амфитриту танцующую, дочь Нерея, старца водного.
И так славно хороводы водила та девица, что воспылал к ней Посейдон любовными чувствами. И решив для себя: «Пока дева на Наксосе, надо действовать!», указал трезубцем на колесницу рессорную и предложил прокатиться красавице.
Да только прокатила колебателя та хороводица.
Сказав: «Я на минуточку», сбежала она к титану Атласу, что на могучих плечах своих небосвод удерживал.
И рассвирепел Посейдон обидчивый. Бросился всюду искать свою хороводницу. Да только зря океаны взбаламутил, бесследно пропала его зазнобушка.
И вот уж совсем было Посейдон опечалился, как подплыл к нему дельфин и спрашивает:
– Не Амфитриту ли ищете, колебатель? Коли так – могу проводить. За желание… Звездой хочу стать. Подсобите трезубчиком?!
– Да легко. Легче лёгкого! Хоть звездой, хоть созвездьем! – Посейдон дельфину ответствовал и так тронул трезубцем остроносого, что тот в два счёта на небеса отправился.
А Амфитрита как ни кричала своему милому Атласу, всё ж не смог титан небосвод выпустить.
И утащил Посейдон в пучину танцовщицу. Да там женой и сделал быстренько.
А она ему в отместку наследничка родила.
– Тритон?! – обрадовался папаша новоявленный. – Ух ты, имечко-то какое звучное. Не одному мне теперь рифмоваться, получается!
И дует с тех пор Тритон в раковину да бури накликает грозные.
Нравом,