– Я не… – с запинкой выдавила она, замолчала, затем попыталась снова: – Вы же Арчи Гудвин, верно?
– А вы Алтея Вейл, – кивнул я. – Поскольку вам не назначено, мне придется доложить мистеру Вулфу, по какому делу вы хотите его видеть.
– Я предпочту рассказать сама. Это крайне конфиденциально и не терпит отлагательств.
Настаивать на своем я не стал. Покрутитесь с мое, всякого наслушаетесь, и правды, и вымысла, а потому я приблизительно догадывался, что именно привело к нам эту гостью. Если моя догадка верна, то я с удовольствием посмотрю, как Вулф, услышав ее объяснения, будет ей отказывать. Короче, я впустил ее. Обычно тех, кто являлся без приглашения, мы оставляли маяться на крыльце, пока я сообщал Вулфу о посетителе, но исключения, разумеется, бывали, и в этот мокрый и ветреный день в конце апреля я провел гостью в гостиную – первая дверь слева, а сам вернулся в прихожую и через вторую дверь слева вошел в кабинет.
Вулф стоял у огромного глобуса, пристально его разглядывая. Когда я уходил, чтобы узнать, кто к нам пожаловал, он рассматривал Кубу, но теперь его взгляд был устремлен на Лаос.
– Женщина, – произнес я.
– Нет, – отозвался он, продолжая изучать Лаос.
– Согласен. Но она говорит, что дело срочное и конфиденциальное, а сама из тех, кто выложит шестизначную сумму не моргнув глазом. Ее зовут Алтея Вейл. Или миссис Джимми Вейл. С вашим-то пристрастием к газетам вы должны знать, что даже в «Таймс» его именуют просто Джимми. Глаза у нее красные, должно быть, много плакала, но в остальном держится спокойно. Вряд ли примется скандалить…
– Нет!
– Я впустил ее в дом, погода на улице скверная. Она в гостиной. Насчет нее ходит достаточно слухов, и она точно в состоянии оплатить солидный гонорар.
– Проклятье! – повернувшись ко мне, прорычал Вулф.
Он шумно втянул ноздрями целый бушель воздуха, выдохнул через рот, затем направился к столу и встал возле своего громадного кресла. Этакая гора плоти. Вообще-то, он редко поднимается навстречу посетителю, будь то мужчина или женщина, но теперь, раз уж все равно не успел сесть, ему не составило труда проявить толику вежливости. Я открыл дверь в гостиную, пригласил миссис Вейл заходить, представил ее Вулфу и препроводил к красному кожаному креслу перед столом Вулфа. Она уселась, небрежно скинула меховую накидку, и та упала бы на пол, не прояви я сноровку. Вулф опустил свои 285 фунтов в собственное кресло и хмуро уставился на гостью. Так он смотрел на всех, а в особенности на женщин, кто смеет вторгаться незваным в старый особняк из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице и требовать от него услуг сыщика.
Алтея Вейл положила сумочку из коричневой кожи на столик у кресла.
– Сначала я расскажу вам, как добиралась сюда.
– Пустое, – проворчал Вулф.
– Вовсе нет, – возразила она хрипло и поспешила прокашляться. – Вы сами поймете, когда я расскажу. Но прежде всего хочу настоятельно уточнить, что сказанное должно остаться сугубо между нами. Я знаю, кто вы такой, знаю вашу репутацию, иначе не пришла бы сюда, но мне необходимо удостовериться, что тайна будет соблюдена. Конечно, я выпишу вам чек в качестве задатка. Возможно, это следует сделать прямо сейчас. – Она потянулась за сумкой. – Десять тысяч долларов вас устроит?
Вулф фыркнул:
– Мадам, если вы наслышаны обо мне, то должны сознавать всю нелепость своего предложения. Хотите меня нанять? Так изложите суть дела. Если я соглашусь, мы обсудим задаток. А что касается тайн, ничто из сказанного вами, заверяю, не будет предано гласности, если речь не идет о преступлении. В последнем случае я, как примерный гражданин и как лицензированный частный детектив, обязан поставить власти в известность. Это я заявляю также от имени мистера Гудвина, который работает на меня и который…
– Речь именно о преступлении. Ведь похищение – это преступление.
– Совершенно верно.
– Но властям ничего знать не нужно.
Мои брови взлетели вверх. Сидя за своим столом и повернувшись так, чтобы видеть лицо гостьи, я отбросил свою первоначальную догадку. По всей видимости, сегодня мне не суждено увидеть, с какой физиономией Вулф выслушивает просьбу проследить за неверным мужем и величаво изрекает отказ.
– Безусловно, похищение – дело особое, – сказал он. – Обязательство уведомлять власти порой уступает прочим соображениям, например потребности спасти чью-то жизнь. Ваш случай из таких?
– Да.
– Тогда можете на меня положиться. Пустопорожних обещаний мы не даем, но глупцами нас не назовешь. Полагаю, вас предупредили никому не рассказывать о ваших затруднениях?
– Да.
– Значит, я действительно ошибся. Рассказывайте, как вы добирались сюда. Итак?
– Я позвонила своей приятельнице Хелен Блаунт. У нее апартаменты на Семьдесят пятой улице, и с ней вдвоем мы все провернули. Главный вход в ее дом расположен на Семьдесят пятой, а вот служебный – на Семьдесят четвертой. Я позвонила Хелен