По окончании института работал в ИТ-индустрии сначала в Харькове, а в 1996 году переехал в Москву, где устроился на работу в международную ИТ-компанию. В 2000 году переводом внутри компании переехал в США, где и проживаю в настоящее время.
Идея что-то написать пришла, как говорится, откуда не ждали. Началось всё с небольших заметок в социальных сетях. Затем начал писать короткие ревью на фильмы, спектакли и небольшие статьи для местных русскоязычных газет. Свой первый рассказ написал в 2017 году. В последствии он и некоторые другие рассказы того времени были почти полностью переписаны заново. К написанию рассказов пока отношусь как к хобби. Пишу только когда есть настроение и повод. Могу написать рассказ за один вечер, а могу затратить на это несколько месяцев.
Привет, Петрович!
Привет, Петрович, как дела? Смотрю, бодрячком ещё. Это ты молодец, что не сдаёшься. Куда летишь-то, сокол ты мой яснокрылый? В аптеку? А чё там, Петрович? Валидол завезли или парацетамол? Я смотрю, ты серьёзно на колёса сел. Это раньше мы с тобой туда за ёдом да настойкой боярышника бегали. А в восемьдесят пятом, помнишь? Когда Мишка Райкин виноградники истреблять начал, мы ж с тобой из чего только алкоголь не выжимали. Можно сказать, в пустых бутылках со стенок соскабливали, но так и не прогнулись под ирода проклятого. Сколько народа хорошего тогда полегло от денатуратов да стеклоочистителей всяких, даже вспомнить страшно, Петрович. А вот мы с тобой почему так? А это всё потому, что сила в нас великая была. Типа дух несгибаемый не давал нам прогнуться. Перекрыли нам краник, а мы с тобой трубу выкопали. Они нам так, а мы им эдак. Не давали мы тогда себе засохнуть, ты понимаешь? Это сейчас молодёжь всё спешит куда-то, торопится. Таблетку глотнул, в лучшем случае пивом запил – и слетел с катушек. Понесло на подвиги или сник совсем. Заклинило где-то в параллельной реальности и, пока медикамент не отпустит, так и будешь нараскоряку стоять. А где поговорить, где душу излить? Я тебя спрашиваю, Петрович. Да я понимаю, что здоровье уже не то. Геморрой с головокружением да давление. С этим действительно не забалуешь. Сам-то я, как сейчас говорят, окей. Бывает, на погоду кости ломит, но если где оказия какая, то наш бронепоезд – ты только позови меня с собой. Грамм сто пятьдесят – двести я ещё приму безнаказанно.
Ты, кстати, за девками так раньше не бегал, как сейчас в аптеку. Что, вообще не бегал? Побойся бога, Петрович. Да помню я, какие времена-то были. Такое разве забудешь? За одну нашу вечеринку тебя, Петрович, у империалистов могли на три пожизненных закрыть. И любил бы тебя какой-нибудь Хосе до конца твоих дней. Что – откуда я знаю? Ладно тебе. Ну не Хосе, так Педро. Ты смотри, какой он переборчивый. От такого и слышу. Да ты сам такой…
Ты здесь зря не пенься, тебе энергию сейчас сберегать нужно. Тебе ж не только до аптеки бросок совершить надо, но и назад. Так что побереги силы. Как говорила София Ротару… Вот ведь женщина была, не только мудрая, но и… Эх, Петрович… Ты, говорила, был не прав, ты всё спалил за час… Да не про тебя это, успокойся. Это она про костёр. Про тебя девки говорили, ты в минуту укладывался, какой там час. Какие, какие… Разные девки-то. Это сейчас ты домашним стал. От дома или аптеки дальше, чем на семьсот метров, не отходишь. А раньше у тебя радиус действия намного больше был. Уходил, так сказать, в автономное плавание. Неделями отыскать не могли, пока сам не появлялся. Ты свои сети широко тогда расставлял. Но я это не к тому. Раскладывай, говорю, силы по дистанции, я уже за тебя душой болеть начал. Переживаю. Ты ж знаешь, Петрович, я болельщик со стажем. Болею за всё, кроме шахмат. Вот это не дано. Это ж тебе не офсайды с корнерами. В шахматах мозги морщить нужно.
Ты, кстати, футбол-то смотрел? А чё так? Империалист, что ли? Да не сразу, не сразу, а в результате социального исследования. Это ж они там все: «Ой, Россия, ой, Путин!» А по мне, так какая разница? Вы хоть в Гватемале играйте, лишь бы футбол хороший был. Ты в курсе, что чемпионат мира в России проводили? Почём, почём… По полтиннику за штуку, духовка. В России в футбол играли Роналдо, Месси, Мюллеры там всякие. Марадона на трибуне сидел. Пеле, говорят, прилетал, но так, проездом. Немцы опять же приезжали, туземцы были из Африки. Угу, самые настоящие. Не, на них кроме бус много чего надето было, да и бус-то как таковых не было. Брежнев их так поддерживал, что они сами оделись, детей одели и ещё на внуков осталось. Нет, коммунистами вроде не стали, это ещё лет сто их кормить надо было.
О, вижу, оживился. Брежнева помнишь, говоришь? Ну, значит, ты ещё молодой. Комсомолец, наверное. Почему, почему… Песня такая была: не расстанусь с комсомолом, буду вечно… Но не забивай себе голову ерундой всякой. Лекарства не забыл, какие купить? Записал? Видишь, ум-то, он ведь как импотенция – приходит со временем.
Так чё ты футбол не смотрел-то? Мы ж с тобой столько пива с семечками перевели на стадионе, что мама не горюй. Как ту изжогу вспомню, до сих пор в дрожь бросает. А, ты не помнишь? Ты пиво пил? Петрович, и это ты по любой погоде на стадион только ради пива ходил? Да каких там баб? Бабы в такую погоду дома сидели. Не все, правда, тут я спорить не буду. Ты ради пива, а они ради таких, как ты, там отирались. Ну, не совсем, конечно, таких. Бабы-то, они ведь стаеров больше любят. А ты у нас,